Ромео

Чувствуешь ли ты мое теплое дыхание? Чувствуешь мое восхищение тобой и преданное участие? Чувствуешь, как мой язык пробирается в твое горячее, влажное лоно? Воспламеняет тебя. Готовит к неизъяснимому блаженству, которое только я могу тебе подарить. Я знаю, отчего ты страдаешь. Что тебе нужно. Я знаю, ты бережешь себя для меня. Потому что только я могу тебя понять.

Наберись терпения, Сара. Ждать осталось недолго.

До скорой встречи, Ромео.

P.S. Ты была прекрасна на экране. Но в жизни все равно лучше.

Вихрь эмоций — злости, отвращения, смятения — обрушился на нее. Сара почувствовала, как прошиб ее пот. Низ живота заломило от сладостной боли. Вопросы Ромео оказались не просто набором причудливых фраз на листке бумаги. Чувствуешь, как мой язык пробирается в твое горячее, влажное лоно?.. Готовит к неизъяснимому блаженству, которое только я могу тебе подарить.

Она почти слышала исполненный коварства и соблазна голос монстра, чувствовала его похотливые прикосновения. Хуже того, он словно проникал в ее плоть. Да, сомнений быть не могло. Мелани ему оказалось недостаточно. Этого следовало ожидать. Как же она была так слепа?

Шорох за спиной вывел ее из оцепенения. Она резко обернулась и успела заметить мелькнувшую в дверном проеме тень. Правда, из-за бившего прямо в глаза света разглядеть незнакомца не удалось. Но Сара ощутила неприятный холодок внутри. Ждать осталось недолго.

Кто-то находился в храме, следил за ней. Телохранитель из полиции? Но он не стал бы так красться.

Ромео? Она вскочила с подушки и бросилась вон из храма. Поймать его. Поймать, пока он не поймал ее.

Но уже на улице, смешавшись с толпой прохожих, она дрогнула. Решимости в ней поубавилось. Кого она ищет? Как она сможет его узнать? Может, он и вовсе ей не знаком? Или все-таки знаком? А может, это всего лишь игра воображения? Вполне возможно, напугал ее какой-нибудь местный прихожанин.

И где черт носит этого полицейского, который должен ее охранять? Видел ли он Ромео? Пустился ли тоже в погоню?

Она брела в толпе, натыкаясь на азиатов с тележками и кошелками, детьми на руках. До нее никому не было дела. Расстроенная и раздраженная из-за собственных страхов, столь глупых и нелепых, она все больше склонялась к мысли о том, что у нее попросту разыгралось воображение.

И тут в толпе мелькнуло знакомое лицо. Сердце у нее замерло. Вот он — возле китайской лавки, торгующей лечебными травами.

Сара бросилась по узкой улочке, едва не угодив под колеса мотоцикла. Старуха, укутанная в черное вязаное пальто, наблюдавшая за ней с противоположной стороны улицы, недовольно заворчала. Сара не обратила на нее ни малейшего внимания.

Звякнул дверной колокольчик, когда она, задыхаясь от быстрого бега, ворвалась в магазинчик, торговый зал которого был уставлен огромными банками с экзотическими травами, а возле алтаря позади прилавка горели красные свечи.

Поначалу она его не увидела. Что, если в магазине есть черный ход? Может, он уже успел ускользнуть? Не вовлекает ли он ее в игру? Или, хуже того, не заманивает ли в ловушку?

И тут он вышел из-за угла и лениво направился к прилавку у задней стены магазина. Он стоял спиной к ней, но, когда она захлопнула дверь и вновь тренькнул колокольчик, тут же обернулся.

Перри придурковато улыбнулся, ничем не выразив своего удивления от встречи с ней. Его, казалось, ничуть не смутило и ее настойчивое желание догнать его.

На нем были выношенные голубые джинсы и красные высокие кроссовки. Коричневая кожаная куртка надета поверх черной спортивной рубашки. Светлые волосы лишь слегка приглажены, но не расчесаны. В общем-то, выглядел он почти так же, как и на похоронах Мелани, разве что был небрит и неряшлив. Но то же выражение растерянности на лице. Безутешный маленький мальчик.

Он прижал руку ко лбу.

— У меня такие сильные головные боли, — сказал он, как будто она его об этом спрашивала. — Говорят, есть китайская трава, которая творит чудеса.

Азиат-аптекарь, стоявший за прилавком, услужливо улыбнулся и снял с полки банку с надписанной от руки по-китайски этикеткой. Зачерпнув полную ложку сушеной зеленоватой травы, он высыпал ее в маленький бумажный пакетик и выставил на прилавок. Перри взял пакетик.

— Сколько?

— Один доллар и сорок девять центов, — с сильным китайским акцентом произнес торговец.

— Почти даром, не правда ли? — обратился Перри к Саре.