Ромео должен повзрослеть

– Женщина? – изумленно переспросила Анна. – Это… женщина?!

– Да. Ваша хорошая и близкая знакомая и коллега, к тому же занимающая административный пост. И ей был нужен не кто иной, как ваш любовник Клюев. А вы ей очень мешали.

Анна почувствовала, что ей тяжело стоять, и прислонилась к стене.

– Инна Михайловна?? Нет, этого не может быть…

– К сожалению, может. – В голосе Дроздова звучало сочувствие. – Это давняя история. Они были знакомы с незапамятных времен, задолго до того, как появились вы. Страсть, ревность, неразделенное чувство…

Сердце у Анны рвалось на куски. Но ведь это невозможно! Нет!! Перед глазами у нее стояла та давняя сцена на лестнице, когда она шла от Светки с коробкой с сапожками и встретила Зеленину.

«Позвольте, я угадаю: высокий брюнет с синими глазами… Ах, дорогая, вы просто не читали любовных романов. Там все герои именно так и выглядят».

Она же видела, как преобразилась Инна Михайловна – помолодела, в глазах зажегся свет, сменила прическу, имидж… И никогда, ни одним словом не выдала себя, всегда лишь с улыбкой, с доброжелательностью. Только тогда на дне рождения испугалась, что нашелся Ольгин дневник и она там написала правду про нее…

– Идите, Анна Анатольевна, – необычно мягко произнес Дроздов. – Вас ждут. Кажется, вам предстоит сделать выбор. Но это уже не моя компетенция. – Он снова улыбнулся.

Анна машинально отметила, что улыбка делает его некрасивое лицо значительно симпатичней.

– До свиданья. – Она шагнула за дверь и застыла на месте: по коридору ей навстречу конвойный вел Зеленину. Вид у той был спокойный и безучастный. Она поравнялась с Анной, подняла на нее потухшие глаза. Смерила равнодушным взглядом и двинулась дальше.

36

Сашка стоял у огромных железных ворот изолятора уже минут сорок. За это время дважды успела позвонить Светка:

– Ну что, как?

– Пока никак, – отвечал Сашка.

Ему было тревожно, и Светка добавляла еще больше этой тревоги. Он сам не знал, что будет делать, когда увидит Анну. Схватить ее на руки, закружить? Зацеловать? А вдруг она скажет, что все, что было между ними, – ерунда? Ведь теперь она не обвиняемая и отверженная всеми, а прежняя Анна Анатольевна, строгая и принципиальная Акула, лучший преподаватель колледжа. А он, Дрон, так и остался студентом – троечником с кучей хвостов…

Светка своими звонками мешала Сашке сосредоточиться, и он вырубил телефон. Анна все никак не появлялась. Позади раздался визг тормозов. Дрон обернулся и увидел джип Клюева. Внутри у него все рухнуло. Только этого не хватало! А на что он, собственно, надеялся? Деньги, пол-лимона, за Козюлины показания кто отвалил?

Сашка с безнадежностью смотрел на выходящего из машины Клюева. Тот был в костюме, при галстуке, а в руках держал букет в два раза больше того, что принес Зелениной в тот памятный вечер. Клюев тоже заметил Сашку, лицо его приняло насмешливое выражение.

– Встречаешь? – спросил он, на всякий случай не приближаясь к Дрону, а стоя возле джипа.

Дрон молча и демонстративно отвернулся. Сам он был без цветов – когда позвонила Светка и сказала, что Анну выпускают, сорвался, как стоял, и пулей примчался сюда, к воротам.

– Слушай, парень, – миролюбиво произнес Клюев, – шел бы ты отсюда. Ну, сам же понимаешь, не пара тебе Анна. Она взрослая, шикарная женщина, ей, как бриллианту, огранка нужна. Тебе не по зубам будет.

– Иди ты в пень, – огрызнулся Сашка. – Ты, что ли, огранка? Ты ее чуть на нары не упек.

Клюев нахмурился.

– Я искупил. Не кровью, конечно, но… – он сделал выразительный жест.

– Никуда я не пойду, – Дрон упрямо мотнул головой. – Пусть сама решает.

В это время ворота распахнулись и появилась Анна. У Сашки аж дыхание перехватило. Она была такой ослепительно красивой, словно не из тюрьмы вышла, а из пены морской, как Афродита. Прямая осанка, гордо поднятая голова, аккуратно зачесанные в высокий хвост роскошные волосы. Он смотрел на нее, стоящую в свете весеннего апрельского солнца, и умирал от нежности, восторга и страха. Анна тоже стояла и переводила взгляд с Сашки на Клюева и обратно.

– Аня! – крикнул Клюев. – Анечка! Милая!

Она улыбнулась. И Сашка не выдержал. Все эти два с лишним месяца он держался, не позволяя себе расслабиться ни на секунду, чувствовал в себе силу, знал, что Анна надеется на него. Но сейчас, в эти мгновения, он понял, что все не так, как он себе представлял. Они не пара! Она любит Клюева и все ему простит! Вот она смотрит на него, и на губах ее улыбка, а в глазах радость. Сашка сделал шаг назад. Затем еще и еще. Поймал удивленный взгляд Анны.

– Поздравляю, Анна Анатольевна! Я очень рад за вас! Желаю счастья!

Он сам не понимал, что говорит. Ему хотелось упасть на землю и кричать. Кричать от боли так, как он не кричал, когда его били Козюлины пацаны. Но он сдержался. Повернулся и побежал прочь. Он не видел, как Анна все с той же улыбкой посмотрела ему вслед и направилась к Клюеву.

37

Николай Саныч сиял как медный таз.

– Как же я рад! Анна Анатольевна, дорогая вы моя! – он обнял Анну и расцеловал в обе щеки.