«Ромео и Джульетта». Перевод И. Диденко. 2017 год

– Но если вы вдруг захотите поссориться, то я весь к вашим услугам! И, к вашему сведению, мы проживаем у господ не хуже ваших!

Абрам:

– Но и не у лучших.

Грегорио:

– Говори «у лучших» – сюда идёт Тибальд, кузен моего хозяина.

Самсон:

– У лучших!

Абрам:

– Вы лжёте!

Самсон:

– Вытаскивайте, если вы мужчины! Грегорио, покажи-ка им свой, все сметающий на своем пути, напор!

(Подходит Бенволио из семьи Монтекки и выхватывает кинжал.)

Бенволио:

– Ну, разойдитесь, дурачьё! Свои мечи вложите в ножны, немедля!

Тибальд:

– И что ты вытащил среди прислуги? Но обернись, Бенволио, и посмотри на смерть свою!

Бенволио:

– Я мир пытаюсь сохранить. Прошу: вложи свой меч! Или давай плечом к плечу разнимем эту сволочь.

Тибальд:

– Ты вытащил и говоришь о мире? Я ненавижу это слово сильней, чем ад, чем всех Монтекки и тебя! Держись же, трус!

(Появляются вооружённые палками горожане.)

Горожанин:

– Дубины, мотыги и колья! Лупи! Вышибайте из них дух! Сбивайте их с ног! Лупи Монтекки вместе с Капулетти!

(Входят синьор Капулетти и леди Капулетти.)

Капулетти:

– Что здесь за шум? Жена, неси мой самый длинный меч!

Леди Капулетти:

– Костыль, возьми костыль! Зачем тебе твой меч?

Капулетти:

– Меч, я сказал! Монтекки идёт сюда и угрожает мне клинком.

(Входят синьор Монтекки и леди Монтекки.)

Монтекки:

– Ты, Капулетти, подлец и грязный вор! Не держите меня! Отпустите меня!

Леди Монтекки:

– К врагу не сделаешь ты даже шага.

(Появляется князь со свитой.)

Князь:

– Изменники, не держащие слова,

Враги покоя, мира, тишины!

Свои клинки вы кровью ближних осквернили…

Они так не услышат? Эй вы, люди,

Тупое стадо²! Вы, пожар вражды гасящие

Фонтаном крови из своих же ран, —

Оружие на землю! И выслушайте волю князя!

Уже три раза мы мирили вас —

Три раза вы нарушили покой,

И люд простой три раза хватался за мотыги,

Пытаясь вас разнять. Теперь довольно!

Ещё хоть раз устроите вы бойню —

Для вас ценою станет ваша жизнь.

На этот раз пусть люди разойдутся.

Вы, Капулетти, следуйте за мной,

А вы, Монтекки, ко мне зайдёте вечером.

Сейчас же, именем закона, всем разойтись!

(Все уходят, кроме Монтекки, леди Монтекки и Бенволио.)

Монтекки:

– Кто сызнова затеял эту ссору? Племянник, ты присутствовал при этом?

Бенволио:

– Здесь были слуги из другой семьи,

Они шумели и бранились,

Я вынул меч и попытался их разнять.

Но тут примчался пламенный Тибальд,

Достал свой меч и начал им махать,

Со свистом воздух рассекая у меня над головой.

Но ранил этим только ветер,

Шипевший на него с презрением.

Пока мы с ним толкались и примеривались, как лучше уколоть друг друга,

Сбегалось всё большее количество народа.

Тут князь пришёл и нас развёл по сторонам.

Леди Монтекки:

– А где Ромео? Был ли он при этом?

Надеюсь, он не пострадал!

Бенволио:

– Мадам,

За час пред тем, как величавое светило

Окно востока золотом зажгло,

Мой острый ум в порыве дум

Погнал меня развеяться из дома.

Туда, где сикоморы свои кроны

Склонили к камням мостовой,

На западной окраине Вероны.

В такую рань гуляя там, я встретил сына вашего,

Но он, меня заметив, скрылся в чаще.

Я попытался следовать за ним,

Но он, всё чаще исчезая в чаще, и вовсе удалился.

Из чего я сделал вывод, себя представив как его,

Что ищет он уединенья,

и, следуя своим открытьям, но не преследуя его,

Я с удовольствием оставил того,

Кто с удовольствием бежал ото всего³.

Монтекки:

– Он много раз был там замечен по утрам,

Слезами умножал росу

И вздохи тяжкие к туману прибавлял.

Но только солнце распахнёт

Постельный полог в спальне у Авроры,

Мой мрачный сын бегом бежит от света,

Уединившись в комнате своей, заткнув все окна,

В ней создаёт искусственную ночь.

И эта чёрная зловещая причуда

Должна иметь какую-то причину.

О, если б кто-то из друзей смышлёных

Мог с ним поговорить и дать ему совет,

Как устранить причину бед!

Бенволио:

– Мой драгоценный дядя, вы сами знаете причину?

Монтекки:

– Увы, не знаю.

Бенволио:

– Пытались вы расспрашивать его?

Монтекки:

– Я сам и множество друзей пытались, и не раз,

Но он закрыт, непроницаем для расспросов,

Как будто нераскрывшийся бутон,

Который до рождения был червём прокушен!

Теперь он солнцу не покажет лепестков,

А будет гнить внутри, себя не раскрывая.

Когда б я знал причину этого расстройства,

Избавил бы его от беспокойства!

(Появляется Ромео.)

Бенволио:

– А вот и он! Вам лучше удалиться.

Клянусь: узнаю я причину!

Монтекки:

– Надеюсь, что ты искреннюю исповедь услышишь от него. Мадам, идёмте.

(Монтекки и леди Монтекки уходят.)

Бенволио:

– Ромео, с добрым утром!

Ромео:

– Как, разве утро?

Бенволио:

– Пробило девять только что.

Ромео:

– Печальные часы – так тянутся! Кто это – не отец ли мой так быстро отсюда удалился?

Бенволио:

– Да, это он. Но что же делает твои часы длиннее?

Ромео:

– Отсутствие того, что убыстряет их.

Бенволио:

– Влюблён?

Ромео:

– Вон.

Бенволио:

– Вон в ту?

Ромео:

– Нет, просто вон. И без любви я благосклонности лишён.