Ромео и Джульетта. Величайшая история любви

Ничего больше не объясняя, Лоренцо привел меня в свою церковь. Повозился в углу. И тут, к моему изумлению, в одной из ниш открылся проход. Оттуда, из черноты, пахнуло холодком подземелья.

— Святой отец, да ты, никак, приглашаешь меня в преисподнюю?

— Не упоминай нечистого в Божьем Храме, — важно одернул Лоренцо. — То, что ты видишь, это всего лишь подвалы. Святая Церковь, Умберто, всегда имеет больше, чем выставляет на показ, — усмехнулся он.

Святой отец взял подсвечник с несколькими свечами, и мы по каменным, порядком выщербленным ступеням. Видно было, что здесь хаживали частенько.

Сами подвалы оказались сухие, просторные, своды укреплены кирпичной кладкой, пол из плит тесаного камня. Заметное колебание огоньков свечей показывало, что здесь, к тому же, хорошая вентиляция.

— Куда ты все-таки меня ведешь, падре?

— Помолчи…

Мы прошли несколько переходов, отделенных друг от друга кирпичными арками, и оказались в просторном зале со сводчатым потолком. Откуда-то сверху здесь брезжил свет.

Оглядываясь, я даже присвистнул от удивления. По стенам шли деревянные стеллажи с банками, склянками, колбами и реторами. В шкафах пылились древние на вид книги. На нескольких больших, массивных столах в беспорядке навалены те же книги, пучки разнообразных трав, медицинские инструменты, склянки с темными жидкостями, погашенные горелки и еще множество всякой всячины. Все это одинаково могла быть и мастерской алхимика, и обителью аптекаря, и…

Да, святой отец упоминал, что не оставляет занятия медициной, но я не думал, что он предается этому с прежним, юношеским пылом.

— Вот, Умберто, моя тайная обитель! — не без торжественности объявил Лоренцо, водружая подсвечник на ближайший стол.

— Однако, святой отец… Не удивительно, что у инквизиции возникают к тебе вопросы! Видели бы это отцы-инквизиторы… Пусть сорок чертей застрянут у меня в глотке — вопросов бы стало куда больше!

— Но они же не увидят? — забеспокоился он.

— Успокойся, Лоренцо. Ты меня знаешь, я никогда не имел склонности к доносительству. К тому же, не забудь, мы связаны общей тайной.

— Я ничего плохого не делаю, — пояснил он, тем не менее. — Лишь пытаюсь, по мере своих скромных сил, понять природу человеческих хворей. Облегчить страдания людей, Умберто, ничего больше я не хочу.

— Представляю, как бы ты облегчил отцов-инквизиторов, рассказывая им все это. У них, знаешь ли, свой взгляд на такие вещи… Они, видишь ли, смотрят в корень и умеют увидеть козни нечистого даже в форме детской игрушки, — поддразнил я.

— Путь познания, Умберто, всегда чреват тем, что сотни глупцов виснут у тебя на ногах, мешая идти! — ответил он важно. — Но я привел тебя не затем, чтобы дискутировать. Помню, ты всегда был далек от науки, и последующая жизнь солдата явно тебя не приблизила к ней… Стой здесь, Умберто, сейчас я тебе кое-что покажу… Умоляю, не трогай ничего на столах! Здесь встречаются очень ядовитые растворы, которые даже нюхать опасно!

Я к тому времени взялся за какую-то массивную бутылку зеленого стекла. Подумал, что наука — наукой, но должно же где-то быть и вино!

После предупреждения, я отпрянул. На всякий случай, заложил руки за спину.

Отец Лоренцо порылся на стеллажах и продемонстрировал мне небольшой темный флакон с высокой, плотно притертой крышкой.

— Вот! — сияя мясистым лицом. — Я нашел!

— Я в восторге, мой друг! А что это?

— Смерть!

— Гм… Признаюсь, я представлял ее себе несколько иначе…

— Не смейся, Умберто, не смейся… Это — ложная смерть! Выпив такую склянку, человек на трое суток, ну… не то, чтоб засыпает… Скажем так, производит полное впечатление мертвого. Он холодеет, биение крови у него не прощупывается, и вообще… Этот рецепт я вычитал в одном очень древнем папирусе из земли Египет. Там когда-то умели производить интересные превращения из живых в мертвые и обратно…

— И зачем? — хмыкнул я. — Тоже любили жениться тайно?

— Про это в папирусе ничего не сказано… Я-то думал, если инквизиция совсем уж на меня насядет, то избавлюсь от их внимания, разыграв собственную смерть. Но Джульетте сейчас нужнее, я понимаю.

Я внимательно рассматривал пузырек у него в руках. После его объяснений темная жидкость внутри казалась мне все более подозрительной. Мутная какая-то…

— Интересно, святой отец, а ты уже опробовал на ком-нибудь свое адское зелье?

— Пока еще нет.

— Однако…

— Вот как раз и попробуем, — доверительно улыбнулся он.

— Гм… Может, не надо?

— Почему? — искренне удивился святой отец. — Интересы науки, Умберто, выше наших ничтожных жизней…