Ромео и Джульетта. Величайшая история любви

Правильно, меньше всего он этого ожидает! К тому же, не забудь, дурачок, перед склепом уже остывает убитый им Парис. А убийство рыцаря герцога — не чета мести Тибальту! Оно делает Ромео настоящим преступником. Ночью, без свидетелей — пойди, докажи, что не виноват! И, значит, он теперь враг Дела Скала и изгнанник уже всерьез, без надежды на возвращение домой!

Поторопился вставить шпагу между камней и кинуться на нее грудью? Пусть так… Но многие бы на его мести увидели другой выход? В его-то состоянии и настроении? Без любви, без друзей, без родины — зачем ему жить…

То-то!

Дальнейшее вы, думаю, помните. Когда Джульетта очнулась от адского зелья, увидела перед собой бездыханное тело любимого со шпагой в груди, она тоже предпочла не жить. Эта хрупкая девочка сама перерезала себе горло кинжалом. Тяжелая смерть, я видел, как умирают от таких ран, хрипя и истекая кровью…

Буду как солдат! — сказала она когда-то…

И стала, пусть сорок чертей застрянут у меня в глотке!

* * *

А теперь вспомните мои предыдущие рассуждения о разделении жанров… Подумать, так получается, вся трагедия случилась из-за смешной, нелепой борьбы отца Джузеппе с собственным мехом вина. Из-за чего он так и не смог донести до Ромео полное послание отца Лоренцо, и тот не усомнился в смерти любимой…

Вот и ответьте мне теперь — можно ли в нашей жизни разделить трагичное и смешное, как, скажем, отделить друг от друга берега реки?..

То-то!

* * *

Потом, не знаю, откуда, пошла молва, будто бы сам герцог Делла Скала печально остановился над трупами влюбленных и значительно произнес: «Да, господа… Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!».

По крайней мере, так представляют в ярмарочных балаганах, где простаки утирают слезы и растроганно хлопают в ладоши.

На самом деле, герцог ничего подобного не говорил. Он вообще не имел привычки шататься с утра пораньше по кладбищам. Меланхолия — не в натуре этого жизнелюбивого господина.

Я сам был свидетелем, Его Сиятельству доложили о ночном происшествии на кладбище, когда он изволил завтракать печеным гусем, нашпигованном яблоками и мандаринами. Трапеза запивалась легким белым вином, и герцогу было совсем не до грусти.

Надо отметить, сам доклад смотрителя кладбища, выглядел так же путано, как диагноз лекаря из Болоньи по поводу прыща на носу. Во-первых, на кладбище, у гробницы семьи Капулетти, обнаружен труп рыцаря Париса, со следами боя и смертельной раной, обстоятельно рассказывал страж мертвых. По всему видать, Ваше Сиятельство, что покойный с кем-то сражался и был побежден. Во-вторых, в гробнице был обнаружен Ромео Монтекки, тоже покойный, и тоже со следами сражения на одежде и теле. Что интересно, Ваше Сиятельство, Ромео заколот в сердце собственной шпагой. Выходит, он тоже дрался. Но с кем? Можно предположить, что с покойным рыцарем Парисом, но тогда невозможно предположить, как Парис ухитрился убить его, если он к тому времени уже был покойным… Я так рассуждаю Ваше Сиятельство, что если оба покойные, то угробить друг друга…

Тут рассуждения этого степенного мужа зашли в тупик, он потоптался на месте и продолжил. В третьих, значица, на его трупе, Ромео, то есть, а не Париса, была найдена Джульетта Капулетти, уже два дня до этого как покойная. Покойница оказалась с перерезанным горлом и кинжалом в руке. По всему видать, истекла кровью прямо на груди Ромео Монтекки. Но как она, Ваше Сиятельство, ухитрилась истечь кровью на его груди… Ромео, значица, а не Париса… То есть как она ухитрилась проделать такое спустя два дня после ее же захоронения, — тут уж мне, Ваше Сиятельство, совсем ничего не приходит в голову, просто не лезет…

Слушая всю эту ахинею, герцог даже прекратил жевать, недоуменно посмотрел на зажатую пальцах гусиную ножку и с досадой сплюнул на пол непрожеванное мясо. Бросил гусятину обратно на блюда и тщательно вытер жирные руки о скатерть.

— Та-та-та… — задумчиво сказал он. — Значит, я так понимаю, рыцарь Парис стал покойным и убил Ромео Монтекки, который сейчас, по нашим сведеньям, живым пребывает в Мантуе… А он, еще будучи не покойным, и, оказывается, не в Мантуе, а в гробнице Капулетти, в свою очередь убил Париса. После чего благополучно упокоился от руки покойного… А в это время Джульетта Капулетти, вдруг воспряла из гроба и перерезала сама себе глотку, словно ей мало было умереть один раз… — герцог озадаченно фыркнул над собственными словами, повел вокруг недоуменным взглядом, и еще раз вытер руки о скатерть.

— Ваше сиятельство, я, значица…

— Господин смотритель! — перебил Дела Скала.

— Слушаю, Ваше Сиятельство!

— А вам не кажется, любезный, что на вашем кладбище как-то слишком весело по ночам? — прозвучало с явной угрозой.

Смотритель, испугавшись, понес в том духе, что Его Сиятельству, конечно, виднее, и если Его Сиятельство, видать, желает, чтоб на кладбище было весело по ночной поре, то он, слуга покорный, значица, со всем усердием, не щадя живота своего…

— Я вижу! — фыркнул герцог. — Не щадя живота… Разрази меня гром, любезный, ваши покойники скачут как саранча!