Ромео с большой дороги

– Ты, наверное, хочешь сказать, в мою спальню? – не утерпела я. – Кстати, раз уж спустилась по лестнице, может, останешься в гостевой?

Таня заморгала:

– Я? В крохотной комнатенке? Не ожидала от тебя подобной черствости! Боже, мне плохо!

– Хучу, похоже, тоже, – вскочила Маня. – Миленький, не дрожи!

Я глянула на мопса, с яростью трясшего лапами, – Хучик явно пытался закопать в паркет ломтик соевого сыра. Рядом стояли с самым грустным видом Банди, Снап и Черри.

– Что нам подали? Даже вечно голодные собаки не хотят есть эту гадость! – взвизгнула Татьяна и прижала руку к левому боку. – Ой, моя печень!

– Животные сыты! – возмутилась Машка и добавила: – А печень вообще-то находится справа!

– Да? – не смутилась Таня. – Не знала. Хотя какая разница, где она, главное, ноет ужасно. Немедленно отнесите меня наверх! На руках! Аркадий! Я жду!

Кеша начал кашлять.

– Давайте помогу, – вскочил Тёма.

Не успела Танюшка возразить, как самозванец одним прыжком преодолел расстояние до женщины и без особых усилий подхватил капризницу.

– Знаете, у меня аппетит пропал, – сообщил Дегтярев, – как увидел, что собаки ЭТО есть не хотят.

С лестницы послышался визг Борейко:

– Осторожней, уронишь!

– Нет, крепко держу, – ответил Тёма. – Я жутко сильный, в нашем цеху болванки таскал, а они тяжелее вас.

– Нашел, с чем меня сравнить! – возмутилась Танюша.

– Кто купил эту дрянь? – резко спросила Зайка, отодвигая тарелку.

– Не я! – живо ответила Ирка. А затем ткнула пальцем в мою сторону: – Во, Дарь Иванна приволокла.

– Где взяла сию вкуснотищу? – сдвинула брови Ольга.

– Сосиски не совсем обычные, – завела я издалека, – но мы же решили перейти на здоровое питание.

– Не уверен, что колбасные изделия можно назвать диетической едой, – заявил Дегтярев. – Вот всякие там помидорчики, огурчики – да. А свинину с говядиной…

– Так ведь мяса в них нет, – с самым счастливым видом заявила Ирка.

– Ой, замолчи, – махнула рукой Ольга.

– Правда, правда, – закивала домработница, – они на поле выросли.

Услыхав последнее заявление, Хуч неожиданно завыл басом. Спустя секунду к его руладе присоединился тоненько-визгливый голос Жюли.

– Ну, ты придумаешь… – прищурилась Зайка. – Отличная шутка: выросшие сосиски. Позволь полюбопытствовать: они что, на дереве висят? Вроде яблок? Или по земле стелются, как кабачки?

Машка захихикала.

– Не надо из меня дуру делать, – надулась Ирка. – Дарь Иванна так сказала! Сначала горошек вытянулся, потом его перцем и луком сдобрили, получилась колбаса.

– Соя! – догадался Кеша. – Теперь понятно.

На лицо Зайки наползло выражение старой девы, увидевшей голого мужчину.

– Соя? Генетически модифицированные бобы? С ума сойти! Никогда…

Я вжала голову в плечи. Ну, сейчас начнется… Хотела как лучше, а получилось как всегда. Ольга покраснела, но договорить не успела – на втором этаже раздался дикий грохот, потом вопль:

– Убили-и-и!

Забыв про злополучный ужин, присутствующие, спотыкаясь об нервно лающих собак, бросились к лестнице.

Глава 23

Крик летел из моей спальни. Я ворвалась в комнату последней и увидела Танюшку, сидящую на полу.

– Что случилось? – воскликнул Кеша.

– Этот урод положил меня мимо кровати, – простонала гостья.

– Я нечаянно, – начал судорожно оправдываться Тёма, – право, не хотел. Вы ничего не сломали?

– Чтоб тебе самому шею погнуть! – прорычала Таня, забираясь на кровать.

И тут раздалась громкая музыка.

– Мать, выключи радио, – велел Кеша, – и вызови доктора, следует сделать рентген.

– У меня в комнате нет ни приемника, ни сидюшника, – напомнила я.

– Что ж тогда играет? – завертела головой Машка.

– Телефон, – подобострастно подсказал Тёма. – Вон он, на коврике валяется.

Желая услужить, мужчина поднял трубку с пола и поднес к своему уху.

– Не трогай! – завизжала Борейко. – Немедленно брось!

Но самозванец уже нажал на клавишу и бодро воскликнул:

– Алло! Здрассти! Кто я? Тёма. Вам кого? Таню? Уж не знаю, сумеет ли подойти, она в кровати. Ой, не орите! Сейчас, сейчас…

Быстро, словно избавляясь от попавшего в руки раскаленного камня, Тёма сунул замершей в ужасе Танюшке трубку, сообщив:

– Это вас.

– Добрый вечер, Сереженька! – прочирикала Танечка. – Ой, солнышко, ты как? Скоро ли вернешься? Жду не дождусь…

Конец фразы оказался недоговоренным, лицо Борейко приняло сначала розовый, потом красный, бордовый, синий и, наконец, фиолетовый оттенок. Я с тревогой смотрела на подругу.

– Кто подошел? – выдавила из себя Татьяна. – Когда? Сейчас? Где? Мужчина? Не было никого!

Я прикусила губу. Да уж… Глупее поведения и не придумать. Ну нельзя же отрицать очевидное, Боровиков вовсе не идиот, он слышал голос Тёмы.

– Я тут одна, – пела Танечка, – абсолютно одинокая.

В этот момент за окном залаяла собака, очевидно, кто-то из соседей выпустил своего пса на прогулку перед сном, и Снап решил ответить собрату. Недолго думая, он разинул пасть и принялся мерно гавкать:

– Ав, ав, ав…