Ромео с большой дороги

То, что в тряпках лежит «РСА», Анна узнала, заглянув в коляску за час до назначенного ограбления. Сначала Волкова растерялась – опробовать незнакомое оружие негде и некогда, но потом решила, что никакой разницы между револьверами нет.

Это-то ее и подвело, в нужный момент Анна фатально промахнулась: Федора убила на месте, а Петра тяжело ранила. Впрочем, в момент совершения нападения она не поняла, что натворила. Мужчины упали, потекла кровь, но ведь так и было задумано. Анна схватила мешки, сунула их в коляску и исчезла с места преступления. Все заняло секунды. Съемочная группа телевидения, случайно услыхавшая выстрелы, примчалась со своими камерами буквально через минуту после того, как Анна свернула за угол.

Волкова перегрузила мешки в «Жигули», сдернула с себя парик, старушечье пальто, платок, превратилась в симпатичную женщину и быстрым шагом двинулась в глубь квартала. Ее путь лежал мимо помойки, Анна ловко вкатила коляску между мусорных бачков. Прошла метров сто, обернулась и увидела плохо одетую девушку, бойко толкавшую перед собой ее коляску – «экипаж» сразу обрел новую хозяйку.

Анна была страшно довольна собой. Оставалось добраться домой и ждать звонка с работы мужа. Аля, как ни в чем не бывало, находилась на своем рабочем месте, ей предстояло вечером перегнать «Жигули» в гараж.

Волкова ощущала невероятный эмоциональный подъем. У них получилось! Кто заподозрит раненых инкассаторов с безупречным прошлым? Радости прибавлял еще один момент: вопреки всем договоренностям, Анна вытащила из одного мешка тугую пачку долларов. Она не собиралась тратить деньги, ей просто очень хотелось пересчитать их, помусолить в пальцах, понюхать…

Конечно, Анна совершила глупость. Если бы милиция заподозрила инкассаторов и провела обыск, доллары бы обнаружили, четверка сразу оказалась бы за решеткой. Но Аня была крайне жадной женщиной, вот и не удержалась.

Желание потрогать деньги стало нестерпимым. Анна зашла в маленькое кафе, крохотный подвальчик, где не имелось ни одного посетителя. Сонная официантка подала клиентке кофе и, зевая, удалилась в служебное помещение.

Оглядевшись по сторонам, Анна открыла сумку и стала гладить пачку. Потом размотала резинку, пощупала купюры, помяла их и внезапно сообразила: что-то не так. Бросив на пластиковый столик рубли за кофе, Волкова выбежала на улицу, зашла в обменник и спросила у кассира:

– Вот, приобрела на улице валюту, курс лучше, чем у вас. А доллорешники странные. Что с ними?

Девушка взяла из железного ящичка брошенную туда Анной купюру, сунула ее под специальную лампу, а затем воскликнула:

– Сколько раз объявляли! И предупреждение на двери висит: «Не меняйте валюту у незнакомых лиц». Это фальшивка.

– Вы ошибаетесь, – помертвела Анна, – быть того не может.

– Элементарно, – равнодушно кивнула сотрудница обменника. – Ерунда, а не баксы. Причем фальшивка очень грубо сделанная, просто на ксероксе нашлепанная. Мне такие подделки попадались, что от настоящих денег и не отличить. Вашу же красоту мигом видно.

Феня отодвинула от себя чашку, глянула на меня и добавила:

– Федор умер, Петр Михайлович выжил, его даже вернули на работу, правда, больше инкассатором он не служил. Ни его, ни Анну никто не заподозрил, в конечном итоге ошибка с оружием оказалась во благо – слишком тяжело был ранен Волков, и это полностью обелило его, он ведь чудом остался жив.

– А доллары? – воскликнула я.

– Все оказались просто бумажками.

– Кто же подменил деньги?

Нянька пожала плечами:

– Вопрос не ко мне. Ясно, не Петр Михайлович, не Федор, не Анна Сергеевна и уж точно не Алевтина. Наверное, люди, сдававшие деньги инкассаторам, нахимичили. Вот уж небось они плясали от радости, узнав о налете, в газетах прошла информация о похищении миллионов.

– Надо было разоблачить мерзавцев, – подскочила я, – показать фальшивки!

Феня сняла свои жуткие бифокальные очки и, выставив в улыбке желтые, кое-где обломанные зубы, осведомилась:

– Кому?

– Следователю, – с жаром ответила я.

– Вы всерьез? – усмехнулась нянька и закашлялась.

До меня дошла глупость собственного предложения.

– Нет, конечно, – спохватилась я.

– Ворованное счастья не приносит, – пробормотала Феня. – Вот у них все плохо и получилось. Я молчала из любви к детям. Ну хорошо ли было бы, если б они в приюте оказались? Петр Михайлович с Анной Сергеевной почти не разговаривали, во всяком случае, при мне. Рухнула у них любовь…

Как-то вечером няня уложила детей спать. Ксюша и Алеша мирно закрыли глаза и засопели, а Рита вцепилась в руку Фени и прошептала:

– Не уходи.

– Уже поздно, – напомнила нянька, – завтра в школу.

– Мне страшно, – не отпускала ее девочка, – оставь ночник.

– Глупости, – начала сердиться Феня. – Ты ведь уже большая. Или до сих пор боишься дюдюки, которая непослушных детей забирает?

– Нет, – прошептала Риточка, – я боюсь пятнадцатого числа! Я умру пятнадцатого? Почему тетя Аля про него кричала?

– Спи, – приказала Феня, – я выпью чаю и приду.

Рита всхлипнула и натянула одеяло на голову.