Ромео

Собрав остатки мужества, Сара уверенно двинулась вперед. Чуть меньше напористости, и она никогда бы не решилась переступить порог кабинета Фельдмана. Она не была здесь вот уже четырнадцать лет — с того злополучного дня, когда оказалась невольной свидетельницей интимной встречи Фельдмана и Мелани. Когда они замерли в объятиях друг друга и он шептал ее имя. Мелани.

Как только Фельдман захлопнул дверь, Сара повернулась лицом к нему.

— Я хочу знать все о своей сестре.

— Сядь, Сара. — Он жестом указал на обитые материей стулья возле рабочего стола, а сам сел в черное кожаное кресло.

По крайней мере, не предложил ей занять кресло пациента, которое стояло по левую сторону, у окна.

Сара не двинулась с места. Она стояла, впитывая в себя знакомую атмосферу. За эти годы в кабинете мало что изменилось. Все те же декорации, выдержанные в стиле классической английской гостиной, тот же резной рабочий стол со стоящей на нем табличкой «Просьба не курить». Те же бледно окрашенные стены — голые, без развешанных на них картин. Другими словами, ничто не должно было отвлекать внимание пациентов.

Фельдман сложил руки на столе, всем своим видом выражая участие и готовность выслушать.

— Что именно ты хотела бы знать о Мелани?

— Все, что она тебе говорила, — с вызовом парировала Сара.

Фельдман слегка подался вперед.

— Все, что говорила? Ну, это слишком расплывчато, Сара. Видимо, тебя интересуют какие-то конкретные вопросы.

— Да, ты прав. У меня есть конкретные вопросы.

Он кивнул головой, давая понять, что готов их выслушать.

Его спокойствие вызывало у Сары все большее раздражение.

— Боже, до чего же ты хладнокровный, Фельдман. Глядя на тебя, никто даже не догадается…

— О чем?

— О том, какой ты тертый калач, — выпалила она, и грань между фантазиями и реальностью стала еще более прозрачной. Был ли Фельдман любовником Мелани? Убийцей Мелани? Не слишком ли натянуто такое предположение? Фельдман был хитер, умен, харизматичен. Билл Деннисон ему явно проигрывал в этом. Так разве Фельдман не идеальная кандидатура на роль маньяка?

— Ты так долго была на меня в обиде, Сара. — Похоже, это обстоятельство его ничуть не смущало. И реплика его была лишь констатацией факта, не более того.

— О нет, тебе не удается вовлечь меня в свои головоломки, Фельдман. Может, у меня и есть проблемы с психикой, но не такие, как у Мелани. И не как у тебя.

— Ты сказала, что пришла сюда за ответами, но, похоже, тебе они не требуются. Ты все знаешь сама, — произнес он, сохраняя все то же бесстрастное выражение лица.

— Не все. Лишь кое-что, Фельдман. Но гораздо больше, чем ты думаешь.

— Не сомневаюсь.

— Забавно: мне всегда казалось, что ты умеешь читать мои мысли. Знаешь все, о чем я думаю и что чувствую.

— Ты мне в этом помогала.

— С этим покончено, — в сердцах бросила она.

— Расскажи, что тебя беспокоит, Сара.

— Я уже сказала тебе. Я пришла не за этим.

— Неужели? Но, может, хотя бы отчасти за этим?

— Прекрати.

— Я видел твое выступление по телевидению в среду вечером. И сразу понял, что ты в стрессовом состоянии. И не только из-за убийства Мелани. Боюсь, тебя опять мучают воспоминания. Так ведь, я угадал? Потрясение, вызванное смертью сестры, лишь открыло шлюзы, выпустив поток непрошеных воспоминаний. Это тебя и пугает. Ты начинаешь думать, что сходишь с ума. Я же считаю как раз наоборот. Каким бы трагичным ни был катализатор, он все-таки заставляет тебя цепляться за прошлое, постепенно свыкаясь с мыслями о нем. Я знаю, ты мне не поверишь, но должен тебе сказать: ты на пути к выздоровлению.

— На пути к выздоровлению? — Она хрипло рассмеялась. — Я буду счастлива, если проживу еще хоть месяц.

— Если ты подвержена суицидальному настроению, Сара…

— Я сейчас говорю не о самоубийстве. Речь идет об убийстве. Ромео охотится за мной.

Она уставилась на сидевшего напротив психиатра. Ни один мускул не дрогнул в его лице. И даже выражение лица не изменилось.

— Тебя это нисколько не удивляет, Фельдман? Не потому ли, что ты уже все знаешь о Ромео и его планах? А может, ты просто думаешь, что я фантазирую? Или выдаю желаемое за действительное? Может, ты думаешь, что я хочу, чтобы за мной охотился Ромео? Жажда смерти? Своего рода суицид?

— Гораздо важнее то, что ты думаешь.

— А что думала Мелани? Расскажи мне об этом, Фельдман. Расскажи о Мелани и ее желании погибнуть. Скажи, почему она была такой психопаткой!

— С чего ты взяла?

— А разве ты так не считаешь? Ты думаешь, это нормально — жаждать истязаний, насилия, унижений? Думаешь, ее желание испытывать боль было здоровым?

— Откуда у тебя такие мысли?

— Откуда? Здорово. Притворяйся и дальше дураком, Фельдман. Это самая умная тактика.

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но я целиком на твоей стороне. Я хочу, чтобы ты вышла победителем. Я всегда желал тебе победы. И раньше ты в меня верила.

— Я и в Санта-Клауса тоже верила, — едко заметила она.

— Сара, я просто в растерянности…

— Мелани вела дневник. Теперь Ромео присылает мне выдержки из него. Хочешь знать, о чем писала моя сестра? Или ты уже в курсе?

Он промолчал.