Роми Шнайдер. История жизни и любви

Много позднее, во время решительного объяснения, Елизавета говорит Людвигу: «Ты не можешь оставаться один. Ты нуждаешься в помощи. Я не могу дать её тебе. Женись на Софи!» Становится понятен тайный смысл сцены с букетом и её обольстительный смех. Елизавета хочет привязать Людвига к своей семье, но Софи оказалась жалким подобием величественной и смелой сестры. Мог ли смириться с этим Людвиг?! Совсем было согласившийся с необходимостью жениться на Софи, молодой монарх расторгает помолвку. Узнав об этом, Елизавета гневно бьёт его по лицу. Она понимает, что теперь этот мечтатель навсегда потерян для неё и те слабые нити, которыми она пыталась привязать его к себе, оборваны окончательно. Но в глубине души рада тому, что Людвиг не достался ни одной из соперниц. После гневной тирады лицо Елизаветы озаряет торжествующая улыбка, ясно раскрывающая её истинные чувства. Двусмысленность поведения императрицы сыграла свою негативную роль в трагической судьбе Людвига.

Проходят годы. Елизавета свыклась со своим поражением, с тем, что её интрига закончилась безрезультатно. Но слухи о моральном падении Людвига становятся для неё невыносимыми. Она отправляется на поиски монарха, укрывшегося в компании разнузданных пьяных мальчиков в одном из своих замков. Страстный поклонник красоты, которому она предрекала великое будущее, превратился в монстра с чёрными зубами и похотливым взглядом. Вид этой царственной женщины на миг выводит его из состояния умопомрачения. Он плачет и кричит: «Елизавета!» — словно пытаясь возвратить свою юность, свои несостоявшиеся мечты. Но она уходит не обернувшись, как и подобает правительнице великой империи. Лишь надменность позы позволяет императрице скрыть растерянность. Но глаза, застывшее в них смятение говорят сами за себя. И только опустив на лицо густую вуаль, она вздыхает с облегчением.

Висконти наделил героиню Роми Шнайдер даром прорицания и предвидения. «Будущие потомки вспомнят о нас лишь в том случае, если какой-нибудь чудак, преувеличив наше значение, возьмет на себя неблагодарный труд прикончить кого-нибудь из нас», — говорит Елизавета Людвигу. На экране мелькает нож итальянского анархиста, появляется закутанное в саван тело Елизаветы. Взор императрицы цепенеет, когда она, откинув воображаемый покров настоящего, заглядывает в глубокий колодец будущего. Это прозрение своей судьбы накладывает особый отпечаток на поведение Елизаветы в фильме Висконти.

Роми Шнайдер была удивительно красивой женщиной. Но подлинное величие её красоты осознаешь именно в фильме «Людвиг». Даже когда её героиня просто проходит в кадре, откинув голову, увенчанную тяжёлыми чёрными косами, это производит незабываемое впечатление, словно рассматриваешь полотно, написанное кистью талантливого живописца. Всё в облике этой женщины — от перьев шляпы до кончика шлейфа — дышит одухотворённостью и совершенством. Висконти и его художник Пьеро Тосси много потрудились, чтобы создать достойное обрамление внешности Роми Шнайдер. Они не просто копировали костюмы конца XIX века, но с помощью исторических аксессуаров — рюшей, фалд, оборок, лент — пытались создать экранный образ, отвечающий сегодняшним представлениям о красоте и элегантности.

Участие в западногерманской трилогии о Сисси выработало у актрисы критическое отношение к историческим картинам. Тот злополучный парик, о котором она с таким возмущением выговаривала директору студии, навсегда отбил у неё охоту сниматься в постановочных картинах. Но здесь она смиренно покорилась необходимости носить на голове роскошные чёрные косы баварки. И можно утверждать со всей определённостью, что ни тяжесть парика, ни броня корсета не помешали ей создать образ огромной внутренней наполненности, яростный, зовущий, великолепный. Это касается не только тех сцен, где напряжённость и многозначность достигается за счёт диалогов. Каждый проход Елизаветы — отражение её гордого, неукротимого характера!

В погоне за Людвигом Елизавета объезжает его дворцы. Едва она вступает в затейливую галерею, как её заливают лучи солнца. Под сводами раздается только дробный перестук каблуков. Австрийская императрица рассчитывает на пышный прием, но никто не спешит ей навстречу. Тот, ради кого она предприняла это длинное, утомительное путешествие, попросту скрылся в компании непотребных дружков.

Поняв это, она начинает хохотать, сначала тихо и незаметно, а потом всё более яростно, буквально на глазах превращаясь в фурию, брызжущую злобой. Как же далек этот образ от той сладостной Сисси, которую Роми создала во времена юности! Но не будем устанавливать приоритеты. Оба творения остались в истории кино, хотя их связывает только имя исполнительницы.