Роми Шнайдер. История жизни и любви

Грузно опираясь на палку — увечье, нанесённое подонками в коричневых рубахах, осталось на всю жизнь, — Макс бредёт по улицам Парижа. Ночная жизнь бурлит, возле каждого ресторана стоит зазывала. «Раньше здесь было кабаре «У Раджи»? — осведомляется Макс у швейцара и входит в ресторанчик. Цыгане играют на скрипках, льётся печальная мелодия, повергающая героя в невероятную грусть. Прошло четыре десятилетия с тех пор, как маленьким мальчиком Макс поджидал здесь Эльзу. Почти ничего не изменилось за эти годы. Те же скрипки, та же музыка...

На следующий день Макс идет на прием к парагвайскому консулу. «Мне кажется, вы были немецким атташе в Париже в период Второй мировой войны?» — спрашивает он как бы между прочим и замечает в глазах консула смятение. Но Макс углубляется в документы, давая понять, что его не слишком волнует, почему Рупперт фон Легерт превратился в Федерико Лего. Однако, видя, что консул успокоился, выхватывает из папки пистолет и в упор расстреливает Рупперта, верша над ним суд за преступление, которое тот совершил в период Второй мировой войны. Как же была велика скорбь этого человека, если и спустя четыре десятилетия после окончания войны он продолжал носить в груди кровоточащую рану. Она не заживала с тех пор, как были жестоко убиты два человека, спасшие ему жизнь! Суд принял во внимание это обстоятельство, и Макс был приговорён к пяти годам тюрьмы условно. Но ему не пришлось воспользоваться вновь обретенной свободой. Несколько месяцев спустя Макс и его жена Лина — её роль тоже исполняет Роми Шнайдер — были убиты неизвестными. И, несмотря на это трагическое сообщение, фильм венчает кадр двух счастливых людей, встретившихся после долгой разлуки, чтобы потом погибнуть вместе на улицах Парижа. Такой и остаётся Роми Шнайдер в памяти своих зрителей — женщиной, испытавшей беспредельную радость от встречи с любимым человеком.

В творческой биографии актрисы не было фильма более исповедального, чем этот. Всё, что она переживала в то время, нашло отражение в её роли.

Жак Руффио видел, что происходило с Роми Шнайдер, и не вмешивался в её работу. Он выстраивал мизансцены, репетировал с актёрами, не касаясь главной исполнительницы и давая лишь общее направление. «К примеру, сцена в кабаре «У Раджи», где Эльза спивается, разрушая себя. Он заметил только: «Германия разрушается, а вместе с ней Эльза», — сказала Роми журналистам.

Роми играла только то, что могла играть, не делая дублей. Режиссёр понимал: немилосердно заставлять актрису ещё раз повторять то, что причиняло боль. Ведь каждая сцена невольно напоминала ей о собственной трагической судьбе. Эльза видит избиение мальчика и как тигрица набрасывается на громил в коричневых рубашках, повергая их в бегство. Именно так должна была вести себя Роми, чтобы защитить своего сына Давида. В кино она сыграла то, что не смогла сделать в жизни, — спасла самое любимое существо, тоска и скорбь о котором разрывали сердце.

Каждая реплика в этом фильме напоминала ей о собственной жизни. «А ты безукоризненно говоришь по-французски», — замечает Михель, когда они встречаются на парижском вокзале. Даже эта вполне обычная фраза несла в себе тайный смысл. Давид часто вышучивал ошибки матери, демонстрируя своё безупречное знание французского языка. О произношении шла речь и во время их последней встречи. Потому она едва сдерживала слезы, когда слышала эту заурядную реплику. Жизнь и вымысел обрели в этой картине опасную близость.

Каждую минуту Роми приходилось преодолевать себя. У неё сложились напряжённые отношения с юным актером Венделином Вернером, исполнявшим роль Макса в отрочестве. Она понимала, что несправедлива к нему, но сердце не могло смириться с тем, что этот мальчик жив, а Давид мёртв. Несмотря на опыт, она чувствовала себя крайне неуверенно в тех сценах, где нужно было показать по отношению к Максу симпатию и доброту. Ей долго не давалась одна из центральных сцен — встреча Рождества в ресторане отеля «Георг V». Здесь нет ни одного плана, в котором можно было бы увидеть рядом Эльзу и Макса. Этот длинный эпизод строится на чередовании крупных планов. План Роми — план мальчика. Складывается впечатление, что они даже не сидели рядом. Судя по всему, этот эпизод был создан за монтажным столом, а не отснят в павильоне. Роми любила ходить в ресторан с Давидом. Именно здесь она особенно остро ощущала, как рос её сын, как мужал, как постепенно усваивал повадки взрослого мужчины, как покровительственно вёл себя по отношению к ней. Потому ей было невыносимо видеть рядом с собой чужого подростка.