Роми Шнайдер. История жизни и любви

И тем не менее пребывание в Голливуде не прошло для Роми Шнайдер бесследно. Хотя метод работы, принятый там, противоречил её собственному, интуитивному подходу к роли, дисциплинированность и организованность американских коллег произвели на неё глубокое впечатление. Жан-Клод Бриали вспоминал эпизод, приключившийся на съёмках ленты «Христина». Роми не понравился фасон платья, и она, швырнув его на пол, начала топать ногами на костюмершу. Жан-Клод Бриали, невольный свидетель этой сцены, пожурил Роми, сказав, что во Франции актрисы никогда не капризничают, если они позволяют себе такое, то их никогда не приглашают в кино.

Положение любимицы немецкой публики способствовало становлению личности себялюбивой и тщеславной. «В то время я была невыносимым маленьким монстром», — вспоминала актриса. За прошедшие годы её поведение на съёмочной площадке изменилось кардинальным образом. Однако отношение к фильму как к ответственному предприятию, от которого зависят судьбы многих людей, занятых в кинобизнесе, пришло именно в Америке. Поработав там, она могла утверждать: «Кинематографисты знают, как я пунктуальна. Я никогда не опаздываю, не позволяю себе на людях показывать дурное расположение духа. Даже смертельно устав, я, как цирковая лошадь, бросаюсь на зов трубы, не разрешаю себе расслабиться»[39].

Так постепенно, от фильма к фильму, под воздействием разных творческих влияний происходило формирование индивидуальности актрисы, какой она предстанет перед зрителями в 70-е годы.

Незадолго до окончания съёмок фильма «Хороший сосед Сэм» в Голливуд приехал театральный агент Жорж Баум и передал Роми прощальное письмо Делона. В августе 1964 года он женился на актрисе Натали Бартелеми, а 1 октября 1964 года родился их сын Энтони.

Роми не сомневалась в подобной развязке. Куда невыносимее оказалась возня, затеянная прессой. Западногерманские журналисты объявили ей настоящую войну, выставляя на обозрение публики самые интимные подробности жизни. Невозможно без внутреннего стыда читать пассажи, появившиеся в то время на страницах желтых журналов «Бунте иллюстрирте», «Бильд-цайтунг», «Квик». Самым печальным было то, что в травлю включился отчим, которого в детстве она ласково называла Дэди, а сейчас ограничивалась официальным «господин Блацхайм». В жёлтой газетке он поместил статью под заголовком «Между Роми и Аленом ничего нет», где унизился до передачи подслушанного им телефонного разговора. В нем Роми сообщала матери, что уехала из парижской квартиры Делона.

Да и в профессиональной жизни было больше разочарований, чем удач. В 1963 году Роми познакомилась с режиссером Анри-Жоржем Клузо, который предложил ей роль в фильме «Ад». Она с нетерпением ждала начала съемок. В 1960 году Клузо поставил фильм «Истина» с Брижит Бардо в главной роли. К чести Клузо, он сумел посмотреть на феномен Бардо не только объективно, но с сочувствием и пониманием. Эта картина стала вершиной в творческой биографии Брижит Бардо, точно таким же произведением, судя по сценарию, мог стать для Роми Шнайдер «Ад».

«С Клузо всё происходило, как с Висконти, я влюбилась в этого темпераментного интеллектуала-диктатора, умеющего выжать из актера всё.

Когда начались пробы, он задался целью уничтожить мой легкий немецкий акцент и в течение двух недель сделать из меня превосходно говорящую по-французски актрису. При всем желании это было невозможно. После долгих дискуссий он решил, что я буду играть эльзаску.

Уже во время пробных съёмок я поняла, что Клузо — один из самых трудных режиссеров, с которыми мне приходилось встречаться. Трудный не в плохом смысле. Нет! Этот человек одержим манией совершенства во всем — в звуке, в освещении, в жестах актеров. Я спрашивала себя, смогу ли выдержать восемнадцать недель съёмок. Увы, мое мужество не понадобилось. Несчастья начались с того, что заболел Серж Реджани. Это спутало все карты. Потом у меня упало кровяное давление. И наконец, спустя три недели после начала съёмок свалился сам Клузо. Сердечный приступ! Врачи сказали, что он нуждается в длительном отдыхе после болезни. Работа над фильмом была прервана на неопределенный срок. Я повисла в воздухе. Прекращение съемочных работ значило для меня не просто «лопнувший фильм». Я всей кожей и волосами сконцентрировалась на работе и растерялась, не зная, что делать.

Тогда, осенью 1964 года, я впервые поняла, что должна учиться строить жизнь за пределами съемочной площадки. Нужно было снова учиться приводить работу и жизнь в правильное соотношение»[40].