Ромовый дневник

— Доброе утро, — поздоровался я.

Она молчала.

— Входи, — наконец предложил я, отступая в сторону, чтобы освободить проход.

Шено продолжала сверлить меня взглядом, от которого я еще пуще занервничал. Во взгляде этом я различил унижение и шок, но было там и что-то еще — смесь печали и радостного удивления, едва ли не улыбка.

Жутковато было за этим наблюдать, и чем дольше я смотрел, тем тверже убеждался, что Шено не в своем уме. Наконец она прошла к кухонному столу и поставила на него свою соломенную сумочку.

— Тут мило, — тихо произнесла она, оглядывая квартиру.

— Угу, — буркнул я. — Тут нормально.

— Я не знала, где ты живешь, — сказала Шено. — Пришлось в газету позвонить.

— Как ты сюда добралась? — спросил я.

— На такси. — Она кивком указала на дверь. — Таксист ждет снаружи. У меня совсем нет денег.

— Господи, — выдохнул я. — Ладно, я сейчас выйду и расплачусь. Сколько там набежало?

Шено покачала головой.

— Не знаю.

Отыскав бумажник, я направился к двери. Тут до меня дошло, что на мне одни трусы. Тогда я вернулся к шкафу и натянул брюки, отчаянно желая выйти отсюда и собраться с мыслями.

— Не беспокойся, — сказал я. — Я все улажу.

— Я знаю, — устало отозвалась она. — Можно мне прилечь?

— Конечно, — торопливо закивал я, подскакивая к кровати. — Вот, я тут все для тебя поправлю. Эта кровать запросто в диван превращается. — Я подтянул простыни и засунул между ними одеяло, разглаживая морщины, словно хорошая домработница.

Шено села на кровать, наблюдая, как я натягиваю рубашку.

— Чудная квартирка, — промолвила она. — Столько солнца.

— Ага, — отозвался я, продвигаясь к двери. — Ну вот, сейчас я заплачу за такси — через минуту вернусь. — И я сбежал по ступенькам на улицу. Таксист радостно улыбался, пока я к нему подходил. — Сколько там? — спросил я, раскрывая бумажник.

Он с готовностью кивнул.

— Си, буэно. Сеньорита сказала, вы платите. Буэно, грасиас. Сеньорита тут не очень. — Он со значением указал на голову.

— Да-да, — сказал я. — Куанто эс?

— А, си, — отозвался он, поднимая семь пальцев. — Семь доларес, си.

— Вы спятили! — воскликнул я.

— Си, — быстро сказал он. — Мы все ездим, туда, сюда, туда, сюда, стоп тут, стоп там… — Он снова покачал головой. — Си, два часа, локо, сеньорита сказала, вы платите.

Я отстегнул ему семь долларов, ни секунды не сомневаясь, что он врет, но в то же время охотно веря, что утро вышло «локо». Несомненно, для него оно оказалось достаточно безумным, а теперь наступила моя очередь. Я понаблюдал, как он отъезжает, затем отошел в тень раскидистого дерева — так, чтобы не было видно из окон. «Проклятье, что мне теперь с ней делать?» — подумалось мне. Я был на босу ногу, и песок приятно холодил ступни. Я взглянул на дерево, затем на окно квартиры. Она была там, уже в постели. Итак, газета вот-вот готова была накрыться, а у меня на руках вдруг оказалась девушка без гроша в кармане, да вдобавок еще и психованная. Что я мог сказать Йемону или даже Сале? Все это было уже слишком. Я решил, что должен сбыть ее с рук, — даже если для этого придется оплатить ей самолет до Нью-Йорка.

Я поднялся к квартире и открыл дверь, чувствуя себя немного спокойнее теперь, когда я собрался с мыслями. Шено валялась на кровати, уставившись в потолок.

— Ты завтракала? — спросил я, тщетно стараясь придать голосу радостный тон.

— Нет, — ответила она так тихо, что я едва расслышал.

— Ну что ж, у меня тут всё есть, — сказал я. — Яйца, бекон, кофе, все дела. — Я подошел к раковине. — Как насчет апельсинового сока?

— Хорошо бы апельсиновый сок, — отозвалась Шено, по-прежнему глядя в потолок.

Счастливый, что могу хоть чем-то себя занять, я приготовил целую сковородку яичницы с беконом. Время от времени я оглядывался на кровать. Шено лежала на спине, сложив руки на животе.

— Шено, — наконец позвал я. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Хорошо, — отозвалась она тем же безразличным голосом.

Я повернулся к ней.

— Может, врача вызвать?

— Нет, — ответила Шено. — Мне хорошо. Просто хочу отдохнуть.

Я пожал плечами и вернулся к плите. Разложив яичницу с беконом на две тарелки, я налил два стакана молока.

— Вот, — сказал я, поднося одну из тарелок к кровати. — Поешь — может, полегчает.

Она даже не пошевелилась, и я поставил тарелку на столик рядом с кроватью.

— Лучше поешь, — посоветовал я. — Выглядишь ты чертовски скверно.

Шено продолжала таращиться в потолок.

— Знаю, — прошептала она. — Дай мне только немного отдохнуть.

— Ладно, — согласился я. — Мне все равно на работу пора. — Я прошел на кухню и выпил два глотка теплого рома, затем принял душ и оделся. Когда я уходил, еда на столике по-прежнему была не тронута. — Увидимся около восьми, — сказал я. — Если что-то понадобится, звони в газету.

— Хорошо, — отозвалась Шено. — До свидания.