Ромовый пунш

Но она передумала, вновь и вновь мысленно прокручивая в памяти эпизоды своего недавнего разговора с Рамоной, ожидавшей здесь официального предъявления обвинения в словесном оскорблении и угрозе физического насилия. Если верить Рамоне, то выходило, что она проломила кому-то череп, когда тот отказался покинуть её дом. Ее могли бы обвинить и в непреднамеренном покушении на убийство, но потерпевший оказался человеком великодушным и незлопамятным. Постойте, а как же быть с работой в авиакомпании?.. Джеки сказала ей, что уже имея десятилетний опыт работы, можно зарабатывать от тридцати пяти до сорока тысяч, при этом не летая больше семидесяти часов в месяц, и имея возможность выбирать маршруты на свое усмотрение. Что касается её самой, то она отработала три года с авиакомпанией «TWA», четырнадцать лет на «Дельте», откуда её уволили. А на «Островных Авиалиниях» она не зарабатывает и половины тех денег, которые обычно получала прежде за ту же работу. Откровенно говоря, ей и так с трудом удавалось наскрести денег, чтобы заплатить за наем квартиры, за машину, да чтобы ещё при этом осталось на страховку и на покупку одежды, а уж теперь, как только руководству «Островных Авиалиний» станет известно о том, что она побывала в тюрьме, они попросту выкинут её с работы. Рамона же тогда ей сказала: «Если тебя не устраивает эта работа, то зачем горевать о том, что тебя оттуда уволят?» И ещё она рассказала, что сама она убиралась в чужих домах, и если очень повезет, брала за работу пятьдесят долларов в день. Но вот только найти такую работу ей удавалось не чаще чем раза три-четыре в неделю, потому что сейчас люди в основном наводят дома порядок самостоятельно, да к тому же ещё и приезжие гаитяне отбивают работу у приличных людей. Она ещё спросила Джеки, а есть ли у неё приходящая прислуга, которая убиралась бы у неё в квартире.

Джеки подробно обрисовала Рамоне свою ситуацию, в надежде получить дельный совет от поденщицы в парике за сорок девять долларов, и к тому же некурящей.

— Хранение с какой целью? — серьезно переспросила Рамона. — На мой взгляд у тебя с этим никаких проблем не будет. Ты только посмотри на себя: ты классно выглядишь, у тебя такие шикарные волосы. Если бы на твоем месте оказалась я, то меня упекли бы за решетку. Но тебя не посадят. Тебе просто погрозят пальцем и скажут: «Так делать нехорошо». Нет, если тот мужик, на которого ты работаешь, при деньгах, он сможет оплатить хорошего адвоката, и тебе тогда вообще не о чем беспокоиться. Если же он этого не сделает, то тебе нужно будет подумать о том, чтобы по возможности заключить взаимовыгодную сделку с фараонами: но только если ты им поможешь, пусть они, со своей стороны, полностью снимут с тебя все обвинения, а не просто скостят срок. Поняла?

Джеки рассказала ей, как те двое легавых чуть не лопнули от злости, когда она отказалась сотрудничать с ними, и даже не пожелала разговаривать, на что Рамона заметила:

— Об этих не беспокойся. Но вот о чем тебе и в самом деле стоит подумать, так это о том, нет ли у того человека, кого ты собираешься заложить, друзей-приятелей, которых он мог бы потом навести на тебя. Это довольно щекотливая проблема. Тебе нужно подставить его так, чтобы ему самому и в голову никогда не пришло бы, чьих это рук дело. Но даже в худшем случае, если ты не пойдешь на сделку с полицией, то тебе придется отсидеть всего… ну да… месяца три. Самое большее полгода — а это пустяки.

— Потрясающе, — кивнула Джеки. — И в сорок пять лет я начну новую жизнь.

Ей также запомнилось, как Рамона, которая по возрасту вполне годилась ей в матери, улыбнулась в ответ, обнажая зубы в золотых коронках, сказав: «Так вот, значит, сколько тебе лет. А когда же у тебя день рождения, милая?»

Джеки снова уснула, а когда проснулась, то вспомнила, как она стояла у окна в кабинете Тайлера, глядя на погружавшийся в сумерки Пальм-Бич; потом она вспомнила ковбойские сапоги Николета на уголке письменного стола, его голос, рассказывающий о том парне с Ямайки, обнаруженном на днях в багажнике «Олдсмобиля».

* * *