Читаем Ромул полностью

(119) Оно (миртовое дерево. — М. Б.) росло на том месте, где теперь Рим, уже при основании города; римляне и сабиняне, как сообщают, хотели вступить в сражение за похищенных девушек, но сложили оружие и очистили себя, окурив миртовыми ветвями в том месте, где теперь стоит статуя Венеры Клуацины: cluere означало в старину «очищать» (ее храм находился на Форуме. — М. Б.). (120) Этим деревом пользуются для окуривания; его выбрали тогда потому, что сама Венера покровительствует союзам, и оно ей посвящено. Не знаю, не было ли оно первым, которое стали сажать в Риме по общественным местам по указанию пророческому и памятному. Среди древнейших святилищ имеется святилище Квирина, т. е. самого Ромула. Перед самым храмом долгое время росли два священных мирта; один назывался «патрициевым», другой — «плебейским». (121) Патрициев в течение многих лет был роскошно разросшимся, могучим деревом; пока сенат находился в силе, мирт этот был мощным, а плебейский — жалким и усыхающим. Затем он вошел в силу, а патрициев стал желтеть; значение сенаторов начиная с Марсийской войны стало слабеть, и постепенно величие сената исчезло вовсе.

(Перевод М. Е. Сергеенко)

XVI. 5. 11.

Ромул увенчал лиственным венком Госта Гостилия потому, что тот первым ворвался в Фидены…

(Перевод М. Е. Бондаренко)

XVIII. 2. 6–7.

(6) Прежде всего были учреждены Ромулом жрецы — молитвенники о полях, причем он объявил себя двенадцатым братом в числе их — сыновей своей кормилицы, Акки Ларенции, дав этой жреческой коллегии в качестве священнейшего отличительного значка венок из колосьев, перевязанных белой повязкой; это был первый у римлян венок, почесть же эта давалась пожизненно и сохранялась даже за изгнанниками и заключенными. (7) В то время надел в два югера достаточен был для римского гражданина, и никому не назначалось более значительных участков.

(Перевод М. Е. Сергеенко)

XXXIII. 9. 35.

При Ромуле и царях они назывались целерами…

(Перевод М. Е. Бондаренко)

XXXIII. 4. 9.

Статуя Ромула на Капитолии — без всякого кольца, так же и статуи других царей, кроме статуй Нумы и Сервия Туллия…

XXXIV. 11. 23.

…если бы на Капитолии не было статуй предыдущих царей, причем из них статуи Ромула и Татия — без туники…

(Перевод Г. А. Тароняна)<p>22. Квинтилиан, Марк Фабий (35–95 н. э.)</p>«Риторические наставления»

III. 7. 5.

Например, говоря, что Ромул есть сын Марса, и воспитан волчицею, в уверение о небесном происхождении его можно сказать, что все его доблести приличны только сыну бога войны; что по преданию современников его, еще живым взят на небо.

(Перевод А. Никольского)<p>23. Стаций, Публий Папиний (45–96 н. э.)</p>«Сильвы»

I. 2. 242–243.

…Так ли пониклаИлия на берегу пред Марсом, поддавшись дремоте?

II. 1. 99–100.

В тускских глубинах уж правила Илия, чуждая миру,А утомленная Акка под весом Ромула гнулась.

V. 2. 107–109.

Прежде столь юных бойцов ни Ромул не видел ни разу,Ни дарданийский старик (Эней. — М. Б.), хоть много они повидалиФорумских битв.

V. 2. 129.

Быть колесничником Кастор научит, Квирин — защищаться.(Перевод Т. Л. Александровой)<p>24. Фронтин, Секст Юлий (около 30–103 н. э.)</p>«Стратегемы»

II. 5. 1.

Ромул, подойдя к Фиденам, расположил часть войска в укрытии и, притворившись, будто обратился в бегство, завел последовавшего за ним сгоряча неприятеля в то место, где у него были скрыты солдаты; последние напали на рассыпавшихся и не ожидавших опасности врагов и перебили их.

(Перевод А. Б. Рановича)<p>25. Марциал, Марк Валерий (40–104 н. э.)</p>«Эпиграммы»

XIII. 16. Репа.

Репы, которым мороз бывает зимний приятен,Я посылаю тебе: Ромул на небе их ест.(Перевод Ф. А. Петровского)<p>26. Плутарх (до 50 — после 120 н. э.)</p>«Сравнительные жизнеописания»

Ромул.

См.: Плутарх. Сравнительные жизнеописания: В 2 т. / Пер. с др. — греч. С. П. Маркиша, С. И. Соболевского и др.; изд. подг. С. С. Аверинцев, М. Л. Гаспаров, С. П. Маркиш. М., 1994. Т. 1. С. 23–44.

Нума.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное