Рональд Рейган: хроника жизни и времени

Президент Картер высказал убеждение, что "республиканская иерархия решила согласиться с нами по Панамскому каналу и сразиться с нами по ОСВ… Поддержать демократического президента по двум столь сложным вопросам было бы чуть ли не самоубийственным для тех, чье политическое будущее зависело от богатых экстремистов, финансирующих многие республиканские кампании"³⁴. Судя по накалу рейгановских выступлений против Договора по ОСВ, президент имел в виду в первую очередь Рейгана и его единомышленников и сторонников. И действительно, хотя Рейган и внес по рекомендации своих советников некоторые весьма незначительные коррективы в жесткие формулировки своих внешнеполитических заявлений, касавшихся проблемы ограничения стратегических вооружений, администрация Картера по-прежнему обвинялась им в "моральном разоружении" перед Советским Союзом, в проведении "примиренческого" курса на международной арене, а все администрации США предшествующего десятилетия, т. е. начиная с администрации Никсона, в игнорировании необходимости перевооружения США в условиях роста "коммунистической угрозы". В поведении Картера в ходе переговоров с СССР Рейган слышал "жалкое постукивание зонтика Невилля Чемберлена по булыжным мостовым Мюнхена"³⁵. Советники Рейгана отдавали себе отчет в том, что проявления им политического экстремизма, давшие ему прозвище "мистер Правый", могут привести к сужению политической базы поддержки его кандидатуры в 1980 г. Перед "рейгановской командой" была поставлена задача внушения общественному мнению страны, что он является вовсе не экстремистом, а выразителем интересов и чаяний тех самых "невоспетых" и "забытых" американцев, о которых он всегда помнил, т. е. истым народолюбцем, всего лишь придерживающимся консервативных взглядов на роль государства в обществе свободного предпринимательства и на место США в современном сложном и противоречивом мире. Нофцигер назвал это некоторое "смягчение" позиции Рейгана изъятием "жесткости из жесткой линии". Знаменательно, что, прочитав в газете "Нью-Йорк таймс" сообщение о "сдержанной" критике Рейганом соглашения по ОСВ-2, подписанного Дж. Картером и Л. И. Брежневым в Вене, в стане консерваторов проявили серьезную озабоченность — не перестарались ли члены "рейгановской команды" в своем желании успокоить американцев. Нет, поспешил заверить их Рейган, его отношение к ОСВ-2 осталось прежним — "договор следует положить на полку" (в другом случае он заявил, что договор следует "отправить обратно в Москву"), и вообще "переговоры с Советским Союзом никогда не должны превращаться в умиротворение". "Не следует заблуждаться, — добавлял он при удобном случае, — за всеми беспорядками, происходящими в мире, стоит Советский Союз".

Шла ли речь о взаимоотношениях с СССР, ратификации Договора по ОСВ-2, отношениях со странами — союзниками по НАТО, с третьим миром или с Организацией Объединенных Наций, Рейган поднимал вопрос: "Не пора ли нам перестать заботиться по поводу того, любят нас или нет, и начать заботиться о том, уважают ли нас в мире?" — вопрос, судя по всему, занимавший умы многих американцев. "Рейгановская команда" нащупала ностальгическую тоску довольно значительной части американцев по "старым, добрым временам", когда никому в мире не могла прийти в голову мысль "наступать на мозоли Соединенных Штатов" и когда Америку "все боялись и уважали". Ведь как приятно было осознавать (если согласиться с утверждениями Рейгана), что у всех сложных внешнеполитических и экономических проблем современности есть простые решения, не требующие ни особого напряжения сил, ни особого напряжения мысли. В отличие от Картера, лишь констатировавшего наличие перед страной сложных проблем, Рейган дарил надежду на то, что у "американской мечты" есть будущее и что следующее десятилетие будет лучше уходящего.