Рональд Рейган: хроника жизни и времени

Деловая часть встречи на высшем уровне была очень насыщенной. Помимо переговоров, проходивших (как отмечалось в совместном заявлении) в конструктивной атмосфере, обеспечившей широкие возможности для откровенного обмена мнениями по проблемам вооружений, а также обсуждения региональных вопросов и вопросов, касающихся дальнейшего расширения двусторонних контактов, обменов и сотрудничества, стороны обменялись ратификационными грамотами о введении в действие Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, подписанного М. С. Горбачевым и Р. Рейганом в ходе встречи на высшем уровне в Вашингтоне. Остававшееся от переговоров и протокольных мероприятий время по желанию президента было занято неофициальными встречами и осмотром достопримечательностей Москвы.

Рональд Рейган предстал перед москвичами и теми, кто имел возможность наблюдать за его пребыванием в СССР по телевидению и по публиковавшимся в советской печати мате* риалам, одновременно и похожим и не похожим на того человека, о взглядах, политике, характере и привычках кото* рого так много писали в Советском Союзе в последние семь с лишним лет. Внешне это по-прежнему был выглядевший моложе своих 77 лет, подтянутый и молодцеватый человек, живо реагировавший на все, что происходило вокруг него, и проявлявший чувство юмора и эрудицию как в официальной, так и в неофициальной обстановке. За рамками телерепортажей и газетно-журнальных комментариев остались понятные и простительные в его возрасте "отключки" от внешнего мира, когда президент откровенно дремал на официальных общественных мероприятиях; прощались ему и явно неудачные или сомнительного свойства шутки ("Как говорил английский король Генрих VIII каждой из своих жен, я вас долго не задержу" — так начал Рейган, в частности, свое обращение к представителям советской творческой интеллигенции в московском Доме литераторов), не всегда уместно приводимые русские народные (а порой вовсе не русские и не народные) поговорки и пословицы; с пониманием отнеслись советские люди к стремлению его помощников и составителей речей представить президента США начитанным и эрудированным человеком: перечень фамилий упоминавшихся в его выступлениях русских и советских деятелей литературы, изобразительного искусства и музыки (о большинстве которых скорее всего Рейган ранее даже не слыхал) и ссылки на их произведения (которые Рейган явно никогда не читал, не видел и не слышал) могли бы сделать честь любому высокообразованному советскому человеку, не говоря уже об иностранце, — Пастернак и Ахматова, Солженицын и Гумилев, Пушкин и Достоевский, Гоголь и Толстой, Станиславский и Эйзенштейн, Прокофьев и Скрябин, Кандинский и даже Алишер Навои. (Американский журнал "Нью рипаблик" с явным удовлетворением привел слова советского историка Р. А. Медведева, заметившего: "Советские культурные деятели говорят как политики, а Рейган говорил как культурный человек"⁹⁶. Чтобы быть уж совсем справедливым, надо было, конечно, признать, что если стиль выступлений советских деятелей культуры лежит полностью на их совести, то высоким культурным уровнем своих речей Рейган был обязан своим помощникам.)

Говоря о непохожести Рейгана на себя, "недавнего", нельзя не отметить, что для него первый визит в страну некапиталистического мира, а тем более в Советский Союз был глубоко символичен и, конечно, неординарен. "Вообще-то говоря, я не могу вам объяснить, как я сюда попал, — признался он в телефонном интервью журналу "Тайм", — я никогда не собирался приезжать сюда"⁹⁷. Бросалось в глаза, что он не только говорил так, но и выглядел человеком, никак не могущим понять, как он оказался в Москве, столице государства, которое несколько десятилетий фигурировало в его речах в качестве вселенского пугала. Выражение искреннего изумления в сочетании с нескрываемым любопытством не сходило с его лица, впрочем, как и с лица Нэнси Рейган, на всем протя. — жении их четырехдневного пребывания в Москве, будь то в Кремле, на Красной площади, на Старом Арбате или в МГУ. Советский Союз (а на самом деле та парадная часть столицы, которую он и Нэнси Рейган видели) совсем не походил на то, каким они ожидали его увидеть. Когда один из журналистов задал ему в Кремле вопрос, продолжает ли существовать в глазах президента "империя зла>, Рейган ответил: "Я говорил о другом времени, о другой эре"⁹⁸.