Рональд Рейган: хроника жизни и времени

Журналисты, пытавшиеся в преддверии президентских выборов 1980 г. узнать и рассказать побольше о человеке, собиравшемся въехать в Белый дом, наталкивались на поразительную сдержанность тех, кто, казалось бы, должен был знать в самых мельчайших деталях о многих малоизвестных широкой общественности сторонах личной и общественнополитической жизни своего старого знакомого и коллеги. Калифорнийские старожилы — голливудские актеры, местные политические деятели и просто соседи по земельным участкам — либо ссылались на то, что совершенно не знают Рейгана, либо же отделывались общими фразами типа: "он любит колоть дрова и ездить на лошадях", "любит пилить бревна и верховую езду", "обожает чинить забор и сидеть в седле". Эти люди охотно говорили о том, что Рейган любит хорошие вина, желейное драже и рассказывать анекдоты, но уходили от оценок его политического лица и деловых качеств. Поневоле складывалось впечатление, что дело в действительности было не столько в том, что эти люди плохо знали Рейгана, а в том, что они знали его достаточно хорошо и опасались, как бы вырвавшееся у них опрометчивое суждение о нем не обернулось в конечном счете против них самих. Можно, конечно, предположить, что для старых знакомых Рейгана его сотрудничество с Федеральным бюро расследований не было столь уж большим секретом. Но такое предположение относится скорее к категории домыслов, а вот ассоциация имени Рейгана с лицами, обладающими властью, была вполне реальной. Да и восемь лет пребывания к тому времени Рейгана в губернаторском особняке могли уже научить кое-чему калифорнийцев. Иначе действительно трудно объяснить, почему даже "близкие его друзья, говоря о нем, отделывались казавшимися заранее отрепетированными, сугубо формальными фразами"³. Была, правда, в Калифорнии и небольшая, но весьма влиятельная группа лиц, проявлявших готовность говорить о Рейгане даже тогда, когда их мнением не интересовались. Состав этой группы был неоднородным: в ней были люди, как говорится, заказывавшие музыку, и люди, ее исполнявшие. Разговор об этих людях и взглядах, которые они исповедовали, пойдет несколько ниже, но именно сейчас было бы, видимо, уместным хотя бы в самых общих чертах охарактеризовать ситуацию, сложившуюся в политическом мире США на пороге 60-х годов.

Возможно, большинство читателей не придало особого значения брошенному выше вскользь замечанию, что ни хозяева "Дженерал электрик", ни сам Рейган не согласились бы в середине 50-х годов назвать себя консерваторами. Дело в том, что на протяжении довольно продолжительного исторического отрезка времени, а если говорить точнее, то с 1933 г. и вплоть до второй половины 50-х годов хвастать принадлежностью к консерваторам, находившимся в значительной мере "на отшибе" активной американской политики, не приходилось. Более того, политические деятели, придерживавшиеся консервативных взглядов на те или иные аспекты внешней и внутренней политики американского государства, отчаянно отбивались от ярлыка "консерватора", предполагавшего, по определению либерально-буржуазной прессы, образ мышления, недостойный разумного человека, а тем более человека, рассчитывающего на успех в политике. Даже сенатор Роберт Тафт, считавшийся наиболее консервативным деятелем республиканской партии и лидером ее крайне правого крыла, решительно отказывался именовать себя консерватором. Относительно небольшая группировка политических и общественных деятелей страны, называвших себя в те годы "консервативным контристеблишментом" и довольствовавшихся ролью критиков политического процесса и общественной морали, принимала участие в политической жизни США в основном в качестве воинствующих проповедников антикоммунизма. Американский историк Джон Лукач, пытавшийся разобраться в корнях современного американского консерватизма, считал, что "американское консервативное движение возникло в 50-е годы, когда антикоммунизм стал ассоциироваться с американским патриотизмом. Эта ассоциация была столь же неправомерной, сколь и поверхностной. В умах многих людей она была всего лишь еще одним проявлением их убежденности в американской безгрешности. Бог одарил Америку монополией на добродетель, а коммунизм — монополией на греховность. Коммунизм представлял собой полную противоположность того, за что выступала Америка; практически все зло, существовавшее в мире, было делом рук коммунистов и тех, кто им симпатизировал"⁴. Идейный вдохновитель консерваторов Р. Тафт, ставший сенатором США в год начала второй мировой войны, был убежден, что основную опасность для Америки представлял не фашизм, а коммунизм, поскольку "фашизм привлекателен лишь для немногих, а коммунизм — для многих"⁵, и эта высказанная им в 1941 г. мысль на многие годы вперед предопределила отношение правого крыла американского политического спектра к Советскому Союзу.