Рональд

Воображение наоборот, позволят дополнять реальность волшебнику, манипулировать ей посредством своего разума. Именно это является одним из главных критериев в создании уже известного заклинания. Могущественным можно стать только тогда, когда получится перевести фантазию в воображение и затем воспроизвести в реальности. По книгам, которые доступны в открытой секции библиотеки, это удавалось только редким могущественным волшебникам. Примерами таких волшебников были Абэ-но Сэймэй, Мерлин, Моргана, Киприан, Кощей Бессмертный. Всех волшебников в книге не назвали, так как имена многих уже давно канули в истории, но три из них были известны даже мне. Чтобы рассказать жизнеописания этих людей, нужно изучить очень много информации и не вся она доступна в открытой секции и тем более, не вся она правдива. Кроме того, мне их путь совершенно не подойдет.

История с Гарри Поттером и его дружками на некоторое время притихла. Конечно, всей школе было интересно, что же такого произошло, что Слизерин потерял столько очков, но ни я, ни сами Слизеринцы не собирались что-то говорить. Мне это просто не интересно, а змеиный факультет решил сохранить всё в тайне. Да и кроме этого, ко мне приходил договариваться староста Слизерина:

— Эй, Уизли, — обратился ко мне староста-семикурсник. Его имя мне было неизвестно, но то, что он является опасным, уже давно известно. Любой семикурсник опасен для первокурсника, даже такого, как я.

— Я тебя внимательно слушаю, — проговорил в ответ, пытаясь понять, где же спрятан подвох. Где другие студенты этого змеиного факультета, которые хотели бы меня «подбодрить». Хотя я не чувствую себя очень виноватым в том, что произошло. Это Поттер и Малфой виноваты в том, что их факультет потерял столько баллов.

— Не стоит волноваться, — проговорил семикурсник, замечая мой осмотр вокруг. Я делал это, совершенно не скрываясь, тем самым показывая ему своё недоверие. — Я пришёл договориться, Уизли.

— Хм, — удивленно протянул я. — И о чем же ты хотел бы договориться?

Мне действительно стало интересно, что же мне собираются предложить студенты Слизерина, ну или этот единственный его представитель. И что я буду должен им взамен. Предварительно я готов с ними сотрудничать, так что посмотрим. Если они предложат мне что-то совершенно не интересное, то я буду готов отказаться. Для меня это ничего не стоит.

— Мне нужно, чтобы ты молчал и ничего не рассказывал другим о произошедшем в том коридоре, — сказал Слизеринец.

— Только тебе? — удивился я. Хотя мое удивление было довольно ироничным. Студент это понял и несколько скривился. К палочке он не особо тянулся. Неужели это адекватный студент Слизерина, который не будет бросаться на своего собеседника с заклинаниями и обвинением в нечистоте крови? Странно… Хотя оценивать целый факультет по действиям только одной четверки глупо.

— Не только мне, но и всему факультету, — признался староста. — Мы хотели бы извиниться за действия первокурсников Поттера, Малфоя, Крэбба и Гойла.

— Хорошо — кивнул я и добавил. — Я вас прощаю.

В действительности я и не держал никакого зла на весь факультет. Злиться и исходить желчью на каждого студента Слизерина очень непродуктивно и даже как-то глупо. Я не собираюсь тратить свое время на такие глупости, как это делают Поттер и Малфой. Мое впечатление о том, что они только тупые и разбалованные мажоры, изменить будет очень сложно.

— Благодарю, — сказал Слизеринец и кивнул головой. — Мы хотели попросить тебя не говорить никому о том, что произошло в том коридоре и готовы купить твое молчание за тридцать галлеонов.

— Хм-м, — протянул я. Деньги это довольно большие. За них можно неплохо закупиться на следующий год, и при этом еще десяток останется. Вот только для меня этих денег будет совершенно недостаточно. Если я хочу покупать себе дорогие книги, то мне будет нужно гораздо больше. Я не уверен, что бюджет семьи Уизли сможет выдержать такие траты. Совершенно не уверен, так что нужно будет обдумать это, но уже позже. Итак, что же мне ответить? Так просто продавать себя за какие-то жалкие тридцать галлеонов у меня нет. Тем более, что сумма звучит несколько подозрительно. Надеюсь, что это не была отсылка на Иуду и его тридцать сребреников. — Нет, у меня есть другое предложение.

— Я внимательно тебя слушаю, — проговорил Слизеринец.

— Вы мне купите книгу, на которую я когда-то укажу, а также полная нейтральность со стороны вашего факультета, — проговорил я. Заполучив нейтральность змеиного факультета к себе, я смогу обезопаситься на ближайшие три года. Не думаю, что это только договор семикурсников… Здесь завязаны и другие курсы тоже, которые имеют своих старост.

— Нейтральность только к тебе, или к целому факультету? — переспросил семикурсник.

— Только ко мне, — ответил ему. Мои слова точно не стоят нейтральности для целого факультета. Уж что-что, а это я понять могу.

— Мне нужно поговорить с другими, — проговорил Слизеринец. — Одну минуту.