Ронин

— Утро доброе, — сказал я сам себе, отрывая голову от подушки. Сон покинул меня, но какая-то часть продолжала прерванную работу. Грань кристалла входит в контакт с поверхностью птичьим клином, свиным рылом тевтонских рыцарей, и раздвигает более разряженную поверхность. камень как бумагу. Тьфу! какую бумагу?! камень он даже не заметит, как паутинку. Здравствуй Меч Кладенец! Раз махнёшь, и все в штаны наклали!

Вот так и рождаются сказки. Интересно в соннике есть какое никакое толкование? И я хмыкнул представив, что бы сказал по поводу этого сна Фрейд, про 108 сантиметров. Лезвие будет почти не видимо, точнее остриё, пока его толщина не достигнет молекулярного размера, а это примерно сантиметра полтора невидимости. У стороннего наблюдателя создастся впечатления, что меч ещё не донесли а преграда перед ним разваливается сама. Только почему я разбитый и уставший словно всю ночь молотом работал? А с Востриковым мне сегодня нужно разобраться, подумал я наспех одеваясь и приводя свою одежду в порядок.

* * *

— А диспозиция наша такова, — развернул карту города Петровский, — значит, по прибытию поезда инкассаторы получают на вокзале груз и движутся следующим маршрутом. Вот сюда и сюда..

Повел пальцем по карте Михаил.

— Сколько человек охраны?

— Четверо. Два конника спереди и два конника позади кареты. До банка они движутся по центральной улице. Улица широкая. Перехватить здесь не получиться. Предлагаю под видом посетителей зайти в банк и подождать их приезда. В банке всего два охранника. Вы уберете их перед началом.

— А почему вы решили, что деньги будут заносить с парадного входа? — полюбопытствовал я. — Такие операции чужих глаз не терпят?

— А черный вход будет загорожен внезапно поломанной телегой, — подмигнул Петровский, — там у какого-то крестьянина колесо отлетит. Переулок там узкий и придется карете разворачиваться.

Изображать крестьянина с телегой будет товарищ Степан судя по косоворотке и залихватскому кепи, сообразил я.

— Зачем разворачиваться? Может и взять их в этом узком переулке.

— Спрятаться там негде, — проронил слово Алексей, — они нас ещё на подъезде увидят, и стрелять начнут, а карета развернется.

картина предстоящего сражения была удручающая. Четыре жандарма сопровождения, два вооруженных инкассатора, + у извозчика может ствол оказаться, +два охранника в самом банке, + обязательный ствол под канцелярскими папками у администратора зала. Телефон и связь с жандармским управлением есть обязательно. При начале перестрелки какая-нибудь канцелярская крыса или сам хозяин банка начнут звонить. Если учесть, что управление от банка в 15минутах ходьбы (это я вчера проверял), то верхом они здесь появятся через пять минут. Очень понимаю нежелание товарища Вострикова лезть в эту мышеловку.

— Кому принадлежат деньги? — спросил я просто так, ввиду отсутствия других мыслей.

— А какое это имеет значение? — резонно заметил Петровский. Но на вопрос ответил, — Деньги придут из Москвы для Демидовского завода.

Был такой завод в нашем городе, и считался местной достопримечательностью. Хотя если подумать, империя Демидовых таких заводов понастроила в своё время по всей России. Имея карт-бланш от императорского двора грех было не развернуться. Лично на меня же эти строения из темно-красного кирпича цвета запекшейся крови, наводили тоску. Было в них что-то фундаментально мрачное и безрадостное, не смотря на качественность постройки, разумности в планировке и функциональности. Такое же впечатления производили на меня костелы в Прибалтике и Германии. «Дома Господа» мрачные и безжалостные как святая инквизиция, не то что наши веселые церквушки с золотыми искрящимися на солнце куполами. Одно слово, вернее два — Православие!

Совершенно не к месту вспомнился анекдот, но скорее всего это мозг мой выкинул фортель ввиду бесперспективности ограбления. И я рассказал его присутствующим:

«Подходит молодой прихожанин поющий в церковном хоре к батюшке и спрашивает:

— Святой отец, а почему в католическом храме поют под фисгармонию, а мы поем без аккомпанемента?

— А потому отрок, что талант не пропьешь, а фисгармонию как не фиг делать».

Анекдот был не к месту поэтому присутствующие лишь хмыкнули. А у меня родилась идея.

— Не наведаться ли в гости к управляющему завода? — спросил я, — И аргументировано попросить его, чтоб деньги с вокзала привезли в кассу завода, а не в банк. Незнакомых людей он может и не принять. Но если к нему пожалует человек в сутане просящий пожертвовать деньги на нужды храма.

— Авантюра, — скептически хмыкнул товарищ Михаил.

Востриков наоборот оживился.

— А что? Сутану я хоть сейчас организую.

— Времени нет, — отмахнулся Петровский.