Ронин

Для проезда оказалось много, судя по той горсти мелочи, что я получил на сдачу. Но как прожить на них дальше? И что делать. Впрочем, в тот момент я гнал от себя эти мысли.

Главным мне было добраться до главпочтамта и дать телеграммы. Поэтому, когда автобус въехал в город, на первой же остановке я сошел и поперся до почтамта пехом, экономя деньги и оглядывая город, ставший вдруг таким не знакомым. Нет, конечно. Не совсем.

Кое-какие здания были и в моем времени, но пятьдесят лет назад не было соседствующих с ними, да и сами здания были выкрашены в другой цвет, были моложе и смотрелись от этого иначе. Улицы сменили названия и номера домов, но сами улицы остались прежними. Реки асфальта, которые не меняют своего русла и направления. Меняются только окружающие берега, становясь выше. Впрочем, дно у рек тоже меняется. Асфальт с каждым ремонтом как ил в реке становится толще. Но пока он серый и тусклый от пыли.

Автомобилей до того мало, как и прохожих, что у меня сложилось впечатление, что город вымер. С удивлением и интересом я разглядывал окружающий меня город и редких людей на улице. Люди шли не торопясь. Люди почти такие же как и в мое время.

Одеты только по-другому. Да и лица, пожалуй, у них были другие. Открытые лица. Лица людей, которым нечего было скрывать. Не было в фигурах и походках ни излишней суетливости ни показной деловитости. Люди шли по своим делам просто, не задумываясь, о том какими они кажутся другим встречным. Может это мне поначалу так показалось, но я как-то сразу поверил в этих людей, поверил в их искренность и бескорыстность. Ощутил в душе некое умиление, словно встретил кого-то родного и близкого, который знает про тебя все на свете и ты знаешь его. Хотелось обратиться к первому встречному и поведать ему о своем приключении и попросить совета, как жить дальше. И очень может быть первый встречный войдет в твое положение и даст совет и поможет, просто так как баба Катя дав три рубля.

Хорошо однако, что эйфория моя от встречи со старым городом прошла, и я поддавшись настроению не подошел к первому попавшемуся полицейскому и не поведал ему о своей судьбе. Исход был бы очевиден. Я оказался бы на конечной остановке автобуса 25ого маршрута. А именно в областной психиатрической больнице. Но, тогда я ещё об этом не знал. А полицейские по дороге не попадались. Не было ни дорожных патрулей, ни камер наблюдения, ни фотоаппаратов. Автомобилей было мало. На полупустых перекрестках никто никуда не торопился и не сигналил нервно стуча по клаксонам. Одинокий самосвал, нагруженный доверху кирпичом, выстоял положенное время на светофоре и тронулся как только сменился свет. А ведь движения не было? Не было помехи ни справа, ни слева? Не было камер? Не было дорожных полицейских? Да в наше время не будь «всевидящего ока» эта машина проехала бы наплевав на светофор. Что может остаться безнаказанным, то разрешено — такой негласный закон дорог нашего времени. Иное кажется странным. Прислушиваясь к своим ощущениям, я понял, что помимо умиления пыльный грязный город вызывал ощущение мира и покоя. Словно там в моем будущем идет бесконечная невидимая война. Ты это не ощущаешь, не сознаешь потому, что родился во время войны, и вырос во время войны, и все происходящее изо дня в день и нервный темп жизни воспринимаешь как должное. Но чтобы понять истинную картину жизни нужно увидеть другую. И лишь увидев, почувствовав это другое, иначе начинаешь смотреть на тот мир, в котором жил.

***

— Вот, — сказал я, протягивая заполненные бланки в окошечко. Бланков было три. Ленинград, Купчино, дом 7 квартира 69. Новокузнецк, улица Пирогова 10 квартира 37.

Целиноград, улица Революционная 18 квартира 6. Юрию, Татьяне, Валентине. Все верно.

А младшему Александру передадут. По крайней мере я на это рассчитывал. Адреса я помнил по старым письмам хранящимся в особом ящике нашей семьи. А на память я не жаловался. Со школы помнил все стихи какие когда-либо учил, помнил закон Ома для участка цепи, и постулаты Бора, помнил, что в 1613году Михаил Романов был избран Земским собором на царство. Помнил где находятся тычинки, пестик, рыльце. В общем, много чего как казалось ненужного, которое никогда, ни при каких обстоятельствах не пригодится. Помнил зачем-то адреса дальних предков и родственников, которые как нельзя кстати оказались в запасниках памяти. Что меня несколько обнадеживало и радовало. Кто его знает, как жизнь повернется? Может ещё что пригодиться и понадобится.

— Паспорт? — спросила строгая женщина, даже не взглянув на бланки.

— Чей?

— Ну не мой же? — возмутилась телеграфистка.

— Извините, — дома забыл.

— Вот с документами и приходите.

— Девушка, — обратился я с заискивающе угодливой интонацией, — А может как-нибудь без паспорта? Я живу далеко, а телеграммы срочные.

— Срочными оформить хотите? Срочные будут дороже.

— Нет-нет, — перепугался я, — не надо срочными, простыми. Только отправьте пожалуйста?

— Не приму. Мало ли что вы написали, может у человека после вашей телеграммы неприятности будут. А отвечать кому? Вот с паспортом приходите — оформлю.