Ронины из Ако, или Повесть о сорока семи верных вассалах (Ako Roshi)

Она попыталась спастись бегством, но получила такой тычок кулаком, что, как подкошенная, беспомощно осела на траву. До нее дошло, что ее противник не кто иной, как тот самый диковинный нищий, что так неожиданно явился ночью на защиту Кураноскэ, когда того, казалось, уже поймали в западню. Нищий половинкой своего разрубленного посоха пригвоздил подол кимоно Осэн к земле, тем самым лишив ее возможности двигаться.

— Давно жду вас, сударыня! — сказал он жестко с ноткой торжества в голосе.

Осэн, поначалу пытавшаяся вырваться и убежать, поняла тщетность своих усилий и более не сопротивлялась.

— Ладно, убивайте! — выдохнула она.

— Во всяком случае до этого хочу вас кое о чем расспросить. Советую не запираться и выкладывать все начистоту.

— О чем это еще? Нам с вами, сударь, не о чем разговаривать. Можете спрашивать, а ответа все равно не дождетесь! — заявила Осэн и отвернулась.

Пробивавшаяся сквозь кроны сосен луна высветила ее красивый бледный профиль.

— А вы, сударыня, видать, крепкий орешек! Но я ведь пока вам больно не делаю, разговариваю по–хорошему…

— Откуда вам, сударь знать, больно мне или не больно! Чудные речи вы ведете.

Нищий, как видно, не находя аргументов, на некоторое время умолк, затем кивнул:

— Ну, что ж, коли так… — и зычно крикнул кому–то: «Э–эй!»

Улучив мгновенье, Осэн молниеносно выхватила спрятанный на груди кинжал, надеясь поразить врага, но увы, вскоре обнаружила, что целит лезвием себе же в грудь.

— Не шалить! — прикрикнул Нищий, перехватив руку с клинком. Поверженная на землю Осэн упрямо молчала, с ненавистью глядя на противника. Наступило гнетущее безмолвие. Только листва в темных зарослях чуть трепетала в лунном сиянье.

— Умирать не обязательно, — тихо сказал Нищий, отобрав у пленницы кинжал.

— Уходите, и поскорее, а то здесь скоро появятся люди, — неожиданно добавил он.

Осэн удивленно взглянула на него широко раскрытыми глазами:

— Вы хотите сказать, что отпускаете меня?

— Да. На что мне видеть, как прольется ваша кровь?! Убирайтесь куда–нибудь подальше. Вон, сюда уже идут!

И впрямь, в роще уже слышались чьи–то торопливые шаги. Осэн как будто бы не спешила вставать с земли, но Нищий буквально силой заставил ее подняться и идти прочь. Вскоре силуэт женщины растворился в лесном сумраке.

— Звали?

Двое караульных–асигаргу появились вдалеке, шумно раздвигая высокую траву.

— Молодцы, ребята, стараетесь! Здесь три мушкета было спрятано. Вы их приберите и раздолбайте вдребезги — только и всего.

— Слушаемся! — отвечали асигару.

Вытащив из травы мушкеты, они взяли их за стволы и принялись изо всех сил молотить по соснам. Во все стороны летели ошметки коры, пахучая прозрачная смола сочилась из глубоких ссадин на деревьях. Вскоре изуродованные и приведенные в полную негодность мушкеты были снова заброшены в траву.

— Молодцы, ребята! — похвалил Нищий. — Теперь сторожите хорошенько. Наверное, это ваше последнее дежурство, служба–то кончается… — мягко сказал он и вместе с солдатами покинул рощу.

На дороге они расстались. Асигару остались на посту, а Нищий пошел по извилистой тропе вниз, под гору.

Все наводило на мысль о том, что перекинувшиеся к врагу ронины из окружения Кураноскэ и иже с ними представляют собой сверх ожиданий изрядную силу. Нищий невольно подумал о том человеке, что подослал всех этих лазутчиков. Не зная противника, он заочно чувствовал к нему уважение.

Вскоре послышалось журчанье, и сквозь деревья проглянула озаренная луной река Тигуса.

25 Замок

Вечер был уже недалек. Насколько хватало взора, все вокруг сияло и лучилось, но пышные краски цветущих садов уже поблекли в преддверии надвигающихся сумерек. Под покровом пылающих облаков мирное предвечернее сиянье заливало землю. То было последнее пышное убранство, в которое облачился мир в ожидании ночи, что вскоре должна была накрыть окрестности черным, как тушь, покровом. От устья реки ветерок доносил запах моря в струйках белесого дыма от костров солеваров. Как было заведено испокон веков, понемногу сгущалась мгла.

То был последний вечер… На следующий день была назначена передача замка. Направленный для приема замка отряд под предводительством Вакидзаки Авадзиноками, уже вступил в город и разбил бивуак перед главными воротами замка. Знамена Авадзиноками виднелись в просветах меж редкими соснами.

Кураноскэ в одиночестве озирал окрестности из окна донжона. Все приготовления были окончены, оставалось только дождаться завтрашнего дня, когда в час Зайца должна была состояться церемония передачи.