Ронины из Ако, или Повесть о сорока семи верных вассалах (Ako Roshi)

Увидев командора, все трое молча отвесили вежливый поклон. В двоих из вновь прибывших Кураноскэ признал племянников старого Яхэя, Кудзюро Хорибэ и Дзёуэмона Сато, которые явились на помощь дядюшке. Третий ладный юноша, ко всеобщему удивлению, оказался сыном Мунина Оиси, Сампэем.

— Осмелюсь предложить посильную помощь, — скромно сказал он.

Горящие взоры стоявших рядом Кудзюро и Дзёуэмона говорили о том же намерении. Было ясно, что трое юношей подкрались к ограде усадьбы с улицы но, заслышав доносившиеся изнутри боевые кличи, не смогли утерпеть и перебрались через ворота.

Глаза Кураноскэ увлажнились, но при этом он с усмешкой вымолвил:

— Нет! Я вам очень признателен за сочувствие, но сегодня мы хотим здесь разобраться сами. К тому же вас могут заметить посторонние… Мне, право, очень жаль, но я вынужден просить вас удалиться.

За вежливыми словами Кураноскэ чувствовалась непререкаемая решимость. Трое юношей достаточно хорошо понимали, что имеет в виду командор, и потому не решились более настаивать. Кураноскэ показал глазами на улицу, и Масэ Кюдаю, приоткрыв дверцу в створке ворот, приглашая троих добровольцев, которые понурившись нехотя двинулись на выход.

— Его милости Мунину передайте поклон, — сказал на прощанье Кюдаю. — А уж здесь мы все сделаем, как он от нас и ожидает, в том могу поклясться.

— На то мы все уповаем! — горячо ответил Сампэй. Будто вкладывая в эти слова заветную мольбу и благодарность, он одновременно с сожалением прислушивался к раздающемуся поблизости яростному звону мечей.

— Обо всем, что за пределами усадьбы, мы тоже по мере сил позаботимся, — со значением сказал Кюдаю, на что Дзёуэмон промолвил:

— Идите в бой на врага, и пусть ничто не омрачит ваши сердца!

Кюдаю кивнул в ответ, закрыл тяжелую дверь, опустил щеколду и вернулся к Кураноскэ. Он ожидал, что Кураноскэ что–то еще скажет, но тот по–прежнему лишь пристально наблюдал за развитием боя. Кюдаю встал рядом и тоже обратил взор на центральный вход, где сверкали в лунном сиянье клинки. Виднелись смешавшиеся в жестокой сече белые контуры бойцов противника с копьями наперевес и черные контуры ронинов. Охранники Уэсуги стояли насмерть, преградив путь ронинам, пытающимся прорваться в дом.

Послышался треск и грохот — несколько человек, с виду охранники Уэсуги, вырвались из казарменного барака, выломав подпертую снаружи дверь, но к ним навстречу тут же бросились ронины, завязав жаркую схватку.

Снежный полог накрыл удаленную от Эдо на сто с лишним ри Ёнэдзаву. В нынешнем году снега было особенно много. Снегопад, казалось, затихал на время, но небо продолжало хмуриться несколько дней подряд, не пропуская ни единого солнечного луча, — и вот уже снова ложились холодные ватные хлопья на подмерзший наст с грязноватой кромкой по обочинам дорог. Поля, луга, горы и селенья побелели, изменив привычное обличье. Снег расцветил нарядным убранством унылый призамковый город в суровом северном краю.

Серебрились рощи криптомерии, вплотную подступавшие к предместьям, морозный воздух был чист, как стекло, и дышалось необычайно легко.

Созерцая снежный пейзаж, Хёбу Тисака еще глубже ощущал, что вернулся на родину. Здесь он немного успокоился сердцем. До последнего времени какое–то смутное чувство неудовлетворения томило его неприкаянную душу, он по–прежнему не находил себе места посреди дышащей умиротворением и покоем природы родного края. Хёбу знал, что во многом сам виноват, поскольку сам делает себя несчастным, и сейчас он всеми силами старался, припав к целительному источнику природы, поскорее избавиться от привезенного из Эдо зловредного недуга, что подтачивал его дух и иссушал мозг. Главное, что не давало ему покоя ни днем, ни ночью, была забота о том, что ронины из Ако неизбежно нанесут удар. Чем бы он ни занимался, то и дело вдруг его посещала, приводя в исступление, ужасная мысль: «А что, если, пока я здесь прохлаждаюсь, в Эдо уже все свершилось?» И ночью на ложе он не мог заснуть, размышляя о злосчастных ронинах. Тяжкие воспоминания не давали ни минуты покоя, и тоской полнилась грудь.