Ронни. Автобиография (ЛП)

Спустя год после того, как мы открылись, мы с Джо вложили в клуб «Харрингтон» 3 миллиона фунтов, а лицензии на бухло по-прежнему не было. Мы с Джо решили, что пришло время нанять новый персонал. Когда Ник сказал Эндрю Эдвардсу, что мы находимся в поисках нового менеджмента, Эдвардс выторговал у Ника соглашение, по которому мы отдадим ему 2 миллиона фунтов для того, чтобы содержать заведение. Контракт был составлен, и мы подписали его.

Эдвардс организовал компанию под названием «Harrington Club Ltd», что стало означать, что управление клуба теперь было в руках человека, который владел помещением. В свете всего этого новый контракт поставил условие, что мы с Джо снимаем клуб на 25 лет с рентой в 550 тысяч фунтов в год. И вот мы начали пахать — обеспечивать работу клуба «Харрингтон», как вдруг ни с того ни с сего Эндрю позвонил мне, чтобы сказать: «Нам нужны еще деньги».

Я не мог в это поверить. Я напомнил ему: «Мы уже вложили в дело больше чем достаточно денег». Он сказал нам: «Если вы не вложите еще денег, то вам придется уйти от дел».

Я спросил: «Уйти ни с чем?»

И он ответил: «Точно так».

Мне с Джо это очень не понравилось, но теперь у Джэми было достаточно опыта в бизнесе, чтобы понять, что надо разобраться во всем этом. Джэми сказал: «Адвокаты».

«Стоунз» только начали организовывать турне «Forty Licks»[46], так что я пришел занять у них миллион долларов, чтобы просто остаться на плаву. Мне нужно было платить ренту клуба «Харрингтон», или он должен был подвергнуться ликвидации. Мик все больше и больше беспокоился о моём пьянстве и кокаине, который я нюхал, и хотя я не знал этого тогда, но я близко-близко подошел к тому, чтобы соскочить с турне «Forty Licks».

Во время этих событий умерла моя мама. Я знал, что ей плохо, и однажды я послал ей цветы, но когда посыльный позвонил в дверь, ответа не последовало. Моя замечательная мама с больными суставами поднялась, чтобы открыть дверь, и упала со стула, сломав пять позвонков. Парень, что звонил в дверь, уже ранее приходил к ней, он заподозрил неладное и ждал. Он простоял под дверью несколько часов, пока соседи не заметили его и не поинтересовались, что случилось.

Они вломились внутрь и обнаружили её лежащей на полу. «Скорая» забрала её в больницу, но этот инцидент стал началом конца. У ней был рак, который годами дремал в ней, и теперь он расползся по всему её телу.

Я был в больнице все это время, чтобы быть вместе с ней и держать её за руку. Но видеть её кончину было ужасно, особенно когда ты знал, что ничем не можешь помочь. Ей кололи все больше и больше морфия, и она просто медленно угасала. На её похороны пришли родственники, которых я даже не знал. Там были кузены, которых я никогда не знал, и их дети, и дети их детей. Несколько чудесных людей, которые пришли воздать последние почести чудесной женщине.

И снова я понял, что не в силах перенести скорбь.

Пока с Эдвардсом велись суд да дело, его адвокатам наши адвокатам и даже адвокатам «Стоунз», мне и Джо сказали, что мы можем избежать аренды клуба «Харрингтон», если мы согласимся заплатить Эдвардсу 350 тыс. фунтов. Что мы и сделали. В конце концов мы потеряли всё — всю мебель, предметы искусства и книги, и нам даже запретили входить в наш собственный клуб.

Ко мне не поступали новые деньги, и мы были вынуждены заложить оба наших дома. Я и Джэми сели обсудить семейные финансы и постарались посчитаться с тем фактом, что мы снова полностью разорились. Я просто не мог понять, как мы к этому пришли, как мы сделали так, что потеряли опять столько денег. Конечно, я знал, что ответ этому — клуб «Харрингтон», но я также был недоволен менеджментом Ника Коуэна. Джэми сказал: «Тебе нужно уволить его».

Что я и сделал.

Я задолжал банкам несколько миллионов фунтов. Я отчаянно нуждался в ком-то, кто разрулил бы эти дела, но это должен был быть человек, которому я по-настоящему доверяю. И мне не нужно было беспокоиться по поводу того, как доверять кому-нибудь. Именно тогда я огляделся вокруг и увидел Джэми.

В детстве это был кошмарный ребенок. Спустя день после того, как умер отец Джо, Джэми впервые совершил своё кислотное «путешествие». Его выгнали из одной школы за употребление наркотиков, потом он начал ходить в другую и выдержал экзамены только затем, чтобы показать, что он может. Он начал тусоваться с неправильными людьми, считал, что это ему по кайфу, но он был вне контроля.

Когда ему было 16, он отбыл на Ибицу на неделю, остался там на 4 месяца и встретил свою будущую подругу Шарлотт. Он остался с ней на долгие годы и стал отцом её сына Чарли. Он был абсолютно безбашенным — это несомненно, но мы верили, что в конце концов он остепенится.

Мы не знали, как с ним быть, пока наш друг Харви Голдсмит, концертный промоутер, не предложил взять его на работу к себе. Харви взял его в туры Мадонны и Эрика Клэптона. Наши мысли о том, что с ним надо что-то сделать, поддержал Кит, когда он сказал Джо: «Посадите его на корабль и пустите его в море».