Ронни. Автобиография (ЛП)

Это был первый раз, когда я реально встретился с Чарли. Я не знался с ним, когда он играл в группе моего брата Арта, и до этого раза моё знакомство с ним ограничивалось единственным случаем, когда однажды я переходил через Оксфорд-стрит, а он остановился у светофора в своём «Мини» с шофером. Он помахал рукой мне, а я помахал ему. Чарли не водит авто.

У него никогда не было водительских прав, потому что он страдает странной боязнью механизмов, что, однако, не останавливает его от покупки машин. Однажды он купил «Альфа-Ромео»1936 года выпуска только из-за того, что ему нравилось смотреть на её приборную доску. У Чарли также есть очень красивая бордовая «Лагонда». Недавно он получил от моего зятя Винни её игрушечную копию. Когда он купил «Лагонду», то также приобрел бордовый костюм ему в тон, и теперь он может одевать этот костюм и садиться у заднего колеса — мотор гудит, кайф идет.

Мы втроем на несколько минут встали постоять около парка.

Я пожелал им удачи: «Пусть это будет хороший концерт».

«Рады были увидеть тебя, до скорого!» — ответили они.

«Да — скорей, чем вы думаете», — бросил я им — и себе заодно!

В 1971-м на продажу был выставлен самый прекрасный дом в мире — «Уик» («Фитиль») в Ричмонд-Хилл, он был построен в 1775-м, в нем было 20 комнат, прекрасный вид на берег Темзы, и он принадлежал актеру сэру Джону Миллзу. Внушительный вид этого дома впечатлял многих в Европе, и он был объектом для многих картин артиста. Он просил за него 100 тыс. фунтов, плюс еще 40 тыс. за старый 3-х комнатный коттедж в конце сада, который принадлежал его жене Мэри Хэйли Белл, вместе с цыганской кибиткой, в которой она сочинила такие классические вещи, как «Whistle Down the Wind» («Свисти по ветру»). Я захотел купить «Уик», но у меня не хватало и на дом, и на коттедж, так что я продал Рейвенсвуд-Коут, где мы с Крисси жили, за 28 тыс. фунтов, и вложил эту сумму в «Уик», а также убедил Ронни Лейна приобрести коттедж. Как и в случае со всеми моими приобретениями, я вышел за пределы своих средств. Я был молодым человеком, который покупает одно из красивейших лондонских владений. В общем, откусил больше, чем смог прожевать. Мной двигал оптимизм: я знал, что скоро — гастроли.

Я влюбился в этот дом, так как он был таким солидным: камины от Адама, лепнина Гринлинга Гиббонса и три овальные комнаты, расположенные друг над другом, — но еще и потому, что у Джона была чудесная комната для снукера с редким и старинным столом от Тёрстона. Когда я похвалил его, он сказал мне, что этот стол когда-то принадлежал легендарному Джо Дэвису, одному из величайших игроков в истории этой игры, выигравшего подряд 20 мировых турниров по снукеру. Это был сам по себе очень ценный предмет мебели, а также настоящее сокровище для всех, кто любит снукер и историю этой игры. Ничто не могло помешать мне купить этот дом, и стол для снукера был частью сделки.

Джону он тоже нравился, и он сказал мне: «Возьми его с моим благословением, он — твой».

Теперь у меня был самый красивый дом в мире, и самый красивый в мире стол для снукера. Теперь я действительно мог предаться этой игре. Деревянная отделка этого стола запечатлела на себе все перипетии рок-истории.

В тот день, когда мы въехали туда, мы обнаружили небольшую записку, написанную от руки и прикрепленную изолентой к зеркалу в коридоре. Там было написано: «Надеемся, вы будете так же счастливы в «Уике», как и мы. — Джон и Мэри».

Мы с Крисси тоже на это надеялись, но в жизни все происходит не всегда так, как этого вам хочется. Дом вскорости стал продолжением Уайтторн-авеню, потому что он очень понравился моей семье, когда они посетили его. Мой папа был очень горд тем, что у его сына появился дом с большим количеством комнат, чем было у всех членов семьи вместе взятых, моя мама часто готовила нам здесь завтрак. Я даже нанял Дорин — тогдашнюю жену Арта — в качестве моей секретарши.

Моим первым большим проектом стало намерение потратить 25 тыс. фунтов на музыкальную студию в подвале, чтобы я смог сделать сольный альбом. Я установил передовое по тем временам оборудование — пульт «Neve», магнитофоны «Studer» и «Revox», аппарат на три-по-M8 дорожки со сменными 4-х дорожечными головками и еще одну 16-дорожечную машину. С первого дня, как студия заработала, дом стало лихорадить от круглосуточного наплыва друзей, приходивших поиграть. Захаживали Джордж Харрисон с командой «Монти Пайтон», и мы джэмовали, потом подходил актер Джон Хетт, и в конце концов мы оказывались в пабе отеля, находившегося рядом с домом. День превращался в ночь, а ночь — в следующий день, и тогда приходило еще больше друзей, а потом мы не могли и подумать, что все это обернется 4-мя днями пьянки, кайфа и музыки.