Ропот Бездны

«Нужно быть строже с мальчишкой», – в который раз упрекнул себя Агимон. Но, увы, сердце его с возрастом смягчилось. У него была… потребность. С рождения человеку необходимы еда и воздух, а по прошествии лет появляются не менее важные нужды, перечеркнуть которые – значит смириться с собственной ничтожностью и тленностью. Вот Агимон и не сопротивлялся желанию оставить после себя что-то. Этим чем-то стал Ферхи – ученик, который продолжит его дело.

– Несколько дней созерцания в темноте тебе не повредит. Ты должен…

– Мудрый, посмотрите! – Ферхи протянул вещицу, которую выудил из сумки Малкера.

Старик нахмурился. Нечасто мальчик осмеливался его перебивать.

– Что там еще?..

Парень поспешно приблизился и раскрыл перед мудрым карту, сплошь покрытую заметками. Одна из надписей заставила Агимона нахмуриться еще больше. Благородный господин искал подземный город?..

– Это сулит проблемы. – Серые глаза Агимона внимательно осматривали карту. – Забери все вещи молодого господина – и только его! Мы не какие-нибудь грабители! Да-да, не кривись, мой мальчик. Отдохнешь потом.

Из закрытой повозки донесся глухой стон.

– Проснулась, – раздраженно констатировал Ферхи. – Усыпить ее снова?

Агимон покачал головой.

– У нас почти не осталось дурманящего отвара. Не хочу, чтобы бедняжка бодрствовала, когда придется перерезать ей горло. Она умрет, чтобы других бедолаг не постигла его судьба. – Старик указал крючковатым пальцем на Малкера. – Но ни к чему ей быть в сознании.

– Мудрый, – Ферхи всмотрелся в лицо Шуни. – А обязательно было их всех… Ну… очищать?

– Да.

Агимон не сомневался. Однажды он совершил ошибку – упустил женщину, подвергшуюся воздействию той же силы, что и мертвые бедолаги, лежавшие перед ним. Та женщина не проявляла никаких симптомов… болезни – да, Агимон предпочитал называть проклятие именно болезнью. Агимон дал ей уйти. Женщина из низкорожденных… как же ее звали?.. Неважно, но она еще напомнит о себе. Агимон был уверен, что ему обязательно придется пожалеть о том моменте, когда он подчинился зову сердца, а не велению долга.

– Сожги тело молодого господина.

– А что с остальными?

– Брось. Они отринули все законы – и людей, и Ашу. Пусть хоть послужат пищей для диких животных.

Ферхи снял с пояса мешочек и высыпал содержимое – серебристую пыль – на тело Малкера, потом чиркнул огнивом, и мертвеца объяло пламя.

Агимон не был жрецом и не знал необходимых напутствий, которые помогли бы Малкеру найти путь на Поля Благочестия. Сказать умершему ему тоже было нечего.

– Пора в путь, мой мальчик.

– А что с лошадьми? Они тощеватые, но продать сможем.

– Животных придется забить…

Ферхи поморщился, но вовсе не из-за брезгливости: ему приходилось выполнять работенку и похуже. Скорее в нем взыграла жадность – его спутница с раннего детства.

Исполнив приказ Агимона, парень отер широкий нож о плащ валявшегося рядом наемника.

– У нас сегодня еще много работы, мой мальчик.

Мудрый взобрался на облучок, рядом с ним уселся Ферхи. Он стегнул вожжами лошадку, и та не спеша зашагала вперед. Через пару минут повозка исчезла в густом тумане, и перевал Солрей погрузился в тишину.

Глава 1 Отвергнутый

Удушающая дымка благовоний обволакивала церемониальный зал храма, льнула к величественным белоснежным сводам и огромным статуям Великих Ашу, взиравших на людей с неизменным безразличием. Они казались несокрушимыми, неподвластными времени.

В детстве Энки был уверен, что разрушить их невозможно – это не под силу человеку. Но теперь, всматриваясь в каменную поверхность, он видел тонкие трещинки. Они расползались и опутывали статуи незаметной на первый взгляд паутиной.

Фигуры жрецов, облаченных в белоснежные одежды, то появлялись, то вновь исчезали в благоухающем облаке. Подчас только редкие обращения к Ашу, позвякивание ритуальных колокольчиков и тихие шаги босых ног по мраморному полу напоминали, что сегодня в храме собралось не меньше сотни человек. Разбиваясь по небольшим группам, жрецы держались рядом со своими семьями. Самые удачливые рода, занимавшие высшие позиции в иерархии касты, стояли ближе всего к алтарю с подношениями.

Энки, скрываясь в тени массивной колонны, высматривал знакомых. Конечно, было глупо предполагать, что его никто не заметит. Где бы он ни появлялся, на него всегда украдкой бросали взгляды и перешептывались.

– Видишь? Это он…

– Так правда… Он не с семьей…

– Его сторонятся с момента рождения…

– Что с ним не так?..

Взгляды, полные подозрения, почти всегда сопровождались этим вопросом – порой произнесенным вслух, но чаще всего невысказанным: «Что с ним не так?»

– Я слышала, что он немного…

– Тихо!

Энки невозмутимо прислонился плечом к колонне, наблюдая, как языки пламени, вырывающиеся из жаровен, пожирают подношения. Капли пота скатывались по лицу, от едкого дыма слезились глаза. Энки зажал нос, едва удерживаясь, чтобы не чихнуть.