Рось квадратная, изначальная

Уже минут через десять Благуша не вошёл, а прямо-таки ворвался на Северную Станцию. Вот здесь народу было куда больше, можно сказать, море народу! Преобладали, конечно, армины, всё-таки Оазис являлся их вотчиной – бледнокожие черноволосые люди невысокого роста, причём что на голове, что в бороде волосы завивались мелкими колечками. Одевались местные в излюбленные стёганые халаты, разукрашенные пёстрой вышивкой, и лишь кое-где мелькали привычные глазу слава армяки. Гул голосов плескался под просторными сводами, словно волны Океании, и в этом столпотворении не было ничего удивительного – происходила погрузка на Махину, терпеливой громадой ожидавшую окончания суеты и отправки. Товары и седуны текли потоком каждый в свой вагон. Невольно подстёгнутый царящей на перроне суетой, Благуша ускорил шаг, ловко ввинчиваясь в толпу. Со стены трактира под названием «Удачливый хрен», окружённого галдящим народом – похоже, все места были забиты под завязку, а желающие попасть внутрь ещё не кончились (столица как-никак, со всеми вытекающими), – в глаза бросилось уже знакомое по прошлому домену объявление – «Рукомахание для всех желающих». Благуша даже головой помотал, отгоняя наваждение. Не может быть, чтобы везде было одно и то же… Но, присмотревшись, понял, что афиша другая. Хотя красовавшийся на ней в вызывающей позе здоровенный детина был похож телом на рукомахальника егра в Просторе, но по медному цвету кожи и чертам лица явно относился к русалам. Кстати, рядом с афишей висела тоже уже знакомая вантедка, объявлявшая о знаменитой ватаге Рыжих. Как выяснилось по личному опыту слава – не только рыжих, но и неуловимых, а потому и оценённых столь дорого, по бочонку за нос и два – за самого ватамана. По мнению Благуши, за такого бандюка, как Хитрун, и три бочонка маловато будет, а лично он и за пять ловить его не взялся бы. Такая задача разве что Ухарю под силу, и то со сворой фискальников для поддержки.

Миновав трактир, Благуша решительно пробился сквозь толпу к загону, возле которого народу почти не было, рванул дверь на себя и с ходу выпалил:

– А ну подай-ка мне лучшего бегунка, оторви и выбрось!

Из пристройки выглянул строфник – гибкий, жилистый армин средних лет, лысый, но почти до глаз заросший чёрной курчавой бородой, и приветливо оскалился, потирая руки в предвкушении барыша.

– Выбирай, уважаемый! У меня все камилы самые лучшие!

Благуша окинул взглядом стойла и вздрогнул.

– Да их всего два, оторви и выбрось!

– А тебе что, уважаемый, мало? – армин пожал плечами. – Скажи спасибо, купи-продай, что хоть эти остались!

– Что, кто-то усыпил?! – сердце Благуши обмерло в ужасе. – Оторви и выбрось, кто тут до меня был, не слав ли, здоровый такой собой?!

Он представил, как сейчас придётся что есть сил чесать на другие Станции Оазиса в поисках здоровых строфокамилов, теряя драгоценное время, и ему стало плохо.

– Почему усыпил?! – вдруг взъярившись, завопил армин. – Никто никого не усыплял! Чего голову морочишь? Берёшь, нет?

– А почему только два?

– Так разобрали уже всех, купи-продай! Большой спрос!

Благуша успокоился, кивнул и прошёл к стойлам.

– Сначала гляну.

– Ну смотри, смотри, уважаемый. – Армин тоже успокоился. – Кстати, а бабки у тебя есть? Залог на бегунков со вчерашнего дня, купи-продай, значительно вырос…

– Есть, – досадливо отмахнулся Благуша, занятый придирчивым осмотром выбранного бегунка и не особо вникая в смысл сказанного.

– Хорошо, хорошо, уважаемый.

Одного из двух камилов – какого-то тощего и пришибленного с виду, с линялыми перьями и странным хохолком промеж глаз – слав забраковал сразу. А второй ему понравился. Сильная, гордая птица, надменно, словно храмовник, косит чёрным блестящим глазом, задрав клюв, в каждом движении так и прёт беспокойная сила, и лоб чистый, как и положено – никаких хохолков. То, что надо! Благуша повернулся к терпеливо ожидавшему армину:

– А какой, кстати, залог?

– Бочонок, – лениво ответил армин, ковыряясь палочкой в зубах. – Причём по окончании пути возвращается по-прежнему две с половиной матрёшки. Расходы на содержание, понимаешь ли, увеличились…

Благуша почувствовал, как медленно оседает на пол, и схватился за перекладину ближайшего стойла. Бочонок! Шесть матрёшек. Пятьдесят четыре дедки. Триста двадцать четыре бабки… А у него только пять матрёшек с крошечным хвостиком! Даже ежели бы не покупал «Апофегмы», не ужинал в «Благочестивом лике», не… да всё равно бы не хватило.

– Эй, уважаемый, тебе плохо, да?

Армин подхватил его под руку, помогая удержаться на ногах.

– Почему? – тупо спросил Благуша.

– Почему плохо? Это ты у себя спрашивай, купи-продай, мне-то откуда знать.

– Да нет, почему так дорого?

– А-а, ты об этом, уважаемый. Так спрос рождает предложение, купи-продай! Сейчас принесу снаряжение!

– Погоди. – Благуша ухватил армина за рукав, придерживая на месте – Снаряжение у меня своё, значит, мне причитается скидка, верно?