Роса на солнце

   В особняке уже занимался пожар, воинственные вопли крымчаков звучали всё громче, как вдруг, невесть откуда взявшийся огненный язык, буквально слизнул самоходку. Даже через треск стрельбы Роберт услышал нечеловеческий визг сгораемых заживо людей…

   В какофонии боя стали отчётливо слышны новые звуки. Особо яростная стрельба шла теперь в самом городе. Вокруг особняка и на прилегающих улицах. Прево очень хорошо различал это хлёсткий, словно удар кнута, звук. Так стреляли русские АК многочисленных модификаций…

   Прево обернулся к почерневшим от грязи и сажи «коммандос»..

   — Поздравляю, господа!..Здесь русские. Судя по методу действий, наши коллеги.

   — Это п…ц! — . Выразил общее мнение Бернар… — Как говорят славяне «Из- огня, да в полымя»..

День шестой. Соколув- Подляски. Польша

   Сон. Ничего так не ценишь на войне, как сон. Громов понял это после первых суток боёв. Ведь комбат в современной войне, это ключевая должность. Именно на командира основной тактической единицы ложится основная нагрузка в боевых действиях. Вышестоящие штабы генерируют идеи, а выполняют их «рабочие лошади войны»: комбаты, ротные, взводные. Первые пять дней войны спать удавалось не более трёх часов в сутки. Стимуляторы и «купчик» поддерживали Громова, но организм рано или поздно требует полноценного отдыха. Вечером Громова накрыло волной усталости. После трёхчасового марша в сумерках, бригада без боя заняла городок со смешным названием Соколув — Подляски. Городок был брошен населением, видимо, сбежавшим, вслед за армией, в Варшаву. Едва Громов выбрался из башни Т-80УК, как уши словно заложило ватой, а глаза стали слипаться. Выслушивать доклады подчинённых было настоящей пыткой. В итоге, начштаба Зимин не выдержал и, подойдя в упор, прошептал.

   — Иди спать, командир, а то ведь здесь свалишься., на хрен!

   Громов послушал совет начштаба, забрёл в первый попавшийся дом, покинутый хозяевами, и завалился спать на большую двуспальную кровать…Уже сквозь сон он слышал, как на улице горланили сержанты, матерясь, расставляя караулы и меняя боекомплект в танках…

   Проспав почти шесть часов, Громов почувствовал себя практически заново родившимся. Первым делом он обошёл все танки батальона, оценив на глаз, их техническое состояние. Будить замученного зампотеха капитана Вилкова ему не хотелось. Вилков был помешан на технике и, пожалуй, во многом благодаря ему, потери матчасти, были минимальны. Техническая поломка в батальоне в ходе марша воспринималась как ЧП с «последствиями» для провинившихся экипажей. Эти «зверства» Вилкова приносили свои плоды, поэтому в ходе настоящих боевых действий отказов и поломок не было. Техника работала, как часы.

   Громов закурил и, присев на скамейку рядом с крыльцом двухэтажного дома с вывеской Fryzjer, с наслаждением затянулся. Ранний утренний перекур был, пожалуй, единственным временем подумать о семье, отправленной в глубокий тыл, и, слава Богу, не имеющей возможности с ним связаться… Звонок любимой жены выбил бы его из колеи на целых полчаса, минимум. Никакой дисциплиной тёплые, бытовые мысли из головы не выгонишь. А в условиях скоротечных боевых контактов ослабление внимания чревато смертельными последствиями, как для его подчинённых, так и для него самого. Громов внутренне усмехнулся своим мыслям…

   — Рассуждаю, как автомат. Эффективно, неэффективно. Может, так и должен думать офицер в ходе войны, поэтому и в армии меня оставили, и в академию дали поступить. —

   Здесь Громов был действительно прав. Поле того, как бизнесмен Стрельченко стал министром национальной обороны, а потом, и главой правительства, все кадровые вопросы в государстве решались с помощью обработки данных тестирования и экзаменов бесстрастными компьютерами. Работа кадровиков была сведена к минимуму, всё решали психологи и машины. Каждые четыре года проводилась переаттестация на должность, начиная от экзаменов по тактике и заканчивая физической подготовкой. Кто сдаёт, тот растёт по службе, кто не сдаёт, обречён на скорое увольнение. Теперь армейская служба перестала быть синекурой и влияние протекционизма свелось к минимуму. Чтобы удержаться на службе в армии и сделать карьеру, приходилось работать над собой «до седьмого пота» и «дрессировать» подчинённых. Именно здесь скрыты истоки успеха новой русской армии.