Роса на солнце

   Радовало одно, что у европейцев ситуация много хуже. Польская кадровая армия практически уничтожена. Контингентам бельгийцев, германцев и голландцев, брошенных полякам на помощь, тоже досталось здорово, хотя они ещё сохраняли боеспособность. Хуже для союзников было другое. Объявив вчера тотальную мобилизацию, польское правительство Дональда Туза погрузило собственную страну в хаос и панику. На запад и юг устремились сотни автомобилей и тракторов, забитых беженцами. Полиции не хватало, везде образовывались чудовищные пробки. Масла в пламя хаоса добавил сам придурковатый президент-социалист, сообщив испуганному народу, что Польшу спасёт только Господь. Это только усилило панику, доведя её до размеров истерии и паранойи. Везде мерещились русские танки, десанты и диверсанты. Армейский отдел психологических операций не преминул этим воспользоваться и засыпал польские города и дороги миллионами листовок. Листовки были очень качественными и доходчивыми, скорее всего, разработанными ещё до войны. На листовке были изображены русский витязь и польский рыцарь и подпись «Под Грюнвальдом предки воевали вместе, а теперь воюем друг с другом по прихоти басурман и немцев» И чуть ниже несколько портретов с омерзительными рожами «еврокомиссаров» и каких- то «чурок».

   Ночью боевое охранение задержало несколько десятков поляков, пробирающихся через наши позиции. В обе стороны. Большая часть, понятное дело, стремилась на юг, стараясь покинуть временно оккупированную русскими территорию, но были и те, кто шёл в обратную сторону. Чтобы найти родственников, или просто, возвращаясь домой. Несмотря на войну и возможность стать жертвой шальной пули, осколка, выстрела ночного патруля или мины в ночном сыром лесу. Запомнились Громову два варшавских пацана, которые шли в Гонденз забрать мать, больного отца и сестру. Одному было лет двадцать, другому на вид шестнадцать. Парни переплыли не широкую, но стремительную Гаць в спасательных жилетах и на берегу были пойманы. При предварительном обыске в пакете, привязанном к ноге старшего, нашли пистолет-пулемёт «Скорпион» и две гранаты. Дело принимало не шуточный оборот и пацанами занялся уполномоченный особого отдела бригады, закреплённый за батальоном Громова, капитан Полушин по прозвищу Орангутанг. Капитан был рослым, длинноруким и заросшим рыжеватым жёстким волосом. Полушина побаивались, как и любого контрразведчика, несмотря на то, что военная контрразведка теперь подчинялась Минобороны. От перемены слагаемых сумма, как известно, не меняется и любой офицер знал, что с «особистами» надо всегда держать уши востро. В первую очередь это касалось Полушина. Где он служил до попадания в бригадные контрразведчики, тоже было неизвестно. Кто-то говорил, что в промышленных частях ВВ, другие говорили, что во ФСИН. Так или иначе, Полушин своё дело знал туго и за пойманных поляков взялся, не теряя ни минуты.

   — Раздеться по пояс и вывернуть карманы. — Приказал паренькам, трясущимся от холода, контрразведчик. Затем взял сильный фонарик и внимательно изучил плечи поляков, потом осмотрел ладони в районе большого пальца и приступил к изучению карманов. Закончив осмотр, он сел напротив ребят и уставился на них, словно удав Каа на стаю бандерлогов, тяжёлым немигающим взглядом.

   — Где оружие взяли, огольцы?

   — На складе, пан офицер, сказал младший и всхлипнул. Пан президент сказал, что надо Gwardia Narodowa собирать. Все военные склады открыли…Люди вооружаются. Ну вот и мы с Мареком прихватили маленько для самообороны. Младший кивнул на угрюмо молчащего старшего брата.

   Орангутанг махнул рукой солдату и ребят вывели…

   — Отпускаю я их, товарищ командир. Пусть к мамке валят.

   — Уверен, капитан? С оружием, да в зоне боевых действий…

   — Уверен. С гарантией. Я «мутнорылых» сразу просекаю. На прежней службе насмотрелся…

   — Где, если не секрет?

   — Да, не секрет. «Кум» я бывший. ФСИН…После сокращения в «особисты» пошёл…Была возможность переучиться.

   — Понятно.

   Несмотря на пещерную внешность, Орангутанг оказался довольно неплохим, не злым и, главное, сообразительным «особистом». Громов не знал, что через несколько часов, уже после начала русского наступления, Полушин войдёт в оперативную группу «особистов и комендачей», которая отправится на ликвидацию обнаруженной польской диверсионной группы. В ходе разгоревшегося боя Орангутанг получит снайперскую пулю и скончается в полевом госпитале в ходе операции.

   Артподготовка на сей раз была гораздо слабее предыдущей. То ли боеприпасов стало мало, то ли противник ожидался слабый. Кружка с «купчиком» и бумажная пачка печенья, стоящие на застеленной куском брезента корме «восьмидесятого», мерно стали подпрыгивать в такт громовым раскатом из-за леса. Вот и началось в колхозе утро….