Росич

Антон Сергеевич, я считаю, что нам необходимо поворачивать назад. Все было рассчитано на то, что нас не обнаружат и мы тихо проскользнем туда и обратно. В тесном Сангарском проливе наше преимущество в скорости не будет иметь ни какого значения.

Поживем увидим.

Наконец пролив был пройден и в левый борт ударила океанская волна. Океан был спокоен, не штиль конечно, но и от этого не большого волнения началась боковая качка. "Росич" повернул на юг и начал спуск к своей цели.

Без каких либо проблем и избежав встреч с какими бы то ни было судами в полуночный час "Росич" приблизился ко входу в Токийскую бухту и не тратя понапрасну время выставил якорные мины, после чего полным ходом убрался из опасного места взяв курс обратно на север, поднимаясь к Сахалину.

Результатом этого диверсионного рейда стали подорвавшиеся на минах два сухогруза, английский выходивший из Токио и американский направлявшийся туда. Оба судна затонули.

В прессе начался ажиотаж, "мировое" сообщество стало всячески клеймить русское правительство и русских моряков ведущих войну с мирными жителями и более того против моряков страны которых не имели ни какого отношения к идущей войне.

Русские дипломаты устали отбиваться от всевозможных нападок. Конечно же Российское правительство было не в восторге от действий своих моряков. Хотя суда и находились в территориальных водах Японии, все же погибли иностранные граждане и это прибавляло хлопот. Но с другой стороны этот дерзкий рейд отбил охоту у очень многих судовладельцев связываться с поставками в Японию, что без сомнения подорвало экономику страны восходящего солнца.

Однако оставался вопрос, кто мог выставить минное заграждение в непосредственной близости от побережья Японии. Как следовало из доклада Иессена командовавшего рейдом к берегам Японии, они вышли на траверз Токио, но столь близко к берегу не подходили. Порт-Артурская эскадра в этом деле так же не принимала участия.

Но ни Песчанин, ни другие члены команды "Росича" не знали о том, какие страсти вскоре разгорятся вокруг этого их рейда. Впрочем нельзя сказать, что Песчанин не предполагал о возможных последствиях, именно на осложнение судоходства близ японских берегов и был расчет.

Ну что будем делать Антон Сергеевич,- подошел к Песчанину Кузнецов.

Идем в Сангарский пролив, а затем на нашу базу.

Прошу прощения.

Что Виктор Михайлович.

Вы прекрасно знаете, что в проливе нас будут ждать японские крейсера и нам неминуемо навяжут бой. В той тесноте у нас не будет ни каких шансов вырваться на простор и уйти.

Значит мы уничтожим заслон и прорвемся в Японское море.

А вы не боитесь…

Я боюсь, что наш красавец может попасть в руки противника и тогда Россия очень сильно пожалеет о своей скупости. Я боюсь, что у меня не достанет мужества взять на себя грех за гибель мальчишек на нашем судне, что несомненно случится в случае артиллерийского боя. Я боюсь, что моя жена останется вдовой, а мой не родившийся еще ребенок сиротой. Я боюсь, что в случае если эта война продлится достаточно долго, то в России может наступить смута и прольется много крови. Я всего этого боюсь, но изменить мы ничего не сможем. Если нам суждено погибнуть, то мы погибнем, если нет то японцам не повезло, потому что тогда мы доставим им еще много неприятностей.

Вот теперь я вижу, что не ошибся в вас. Может вы и не военный моряк, но вы боец, с таким командиром можно побеждать. Хотя я лично выбрал бы Лаперузов пролив, там гораздо просторнее.

До туда у нас не достанет топлива.

Я знаю.

Ну что же значит Сангарский пролив.

В пролив вошли как и планировали под покровом ночи. В случае если бы их ждали в проливе, у них было бы какое ни какое дополнительное преимущество благодаря радарам и приборам ночного видения.

Но адмирал Уриу не стал встречать русских в тесноте пролива, желая иметь простор для маневра и лишить этой возможности противника, а так же иметь возможность задействовать всю имеющуюся в наличии артиллерию выстроив в кильватерную колонну три крейсера, которые он отрядил на охрану наиболее возможного направления движения русского крейсера, а ожидал он именно крейсер, так ему доложили командиры оставшихся миноносок.

Конечно адмирал предпочел бы завалить пролив минами и дело с концом, но не мог позволить себе такой роскоши, так как это ударило бы по экономике и без того находящейся в лихорадочном состоянии. В конце концов речь шла об одном легком крейсере и судя по тому, что место нахождения всех кораблей Тихоокеанской эскадры было известно доподлинно, майор Ямомото был прав и это был новый русский эсминец, а он уступал в водоизмещении самому легкому крейсеру чуть не в двое.