Росина из Аркаима

– Никакие это не чары, этот дар у нас с рождения, – она выползла на каменистый берег, и я увидела, что у неё вместо ног – рыбий хвост! Постепенно, высыхая, хвост начал раздваиваться и превращаться в ноги. – Процесс медленный и не очень приятный для детских глаз, поэтому я прикрою, пожалуй, – она накинула на ноги своё длинное платье, – итак, продолжим разговор. Я просмотрела в архивах все свитки о тебе и твоей семье, вплоть до седьмого колена. Предки твои были славными воинами и волхвами. Но вот твоя матушка… Её божественная сущность добавила в твою родовую кровь бомбу замедленного действия, – она медленно подняла на меня свой взгляд, отчего мне опять поплохело резко, – в тебе сокрыта огромная сила космического масштаба. Ты даже ещё не осознаёшь, наверное, насколько ты сильна. Такие Души воплощаются здесь лишь раз в тысячелетие.

Я от страха потеряла дар речи. Анализируя каждое её слово, я подсознательно понимала, что она права, и я знаю это. А теперь знает ещё кто-то, и от этого еще страшнее становится. Мне захотелось убежать от этих глаз и холода в душе.

– Спокойно, дитя, – уже тихо проворковала Моредола, поднимаясь на ноги. Присев за стол, она налила чай в чашки. – Выпей ещё чайку, полегчает. Я не хотела напугать тебя, Роса. Скорее я сама больше напугалась. Такой могущественной силы я не встречала давно. А мы, русалки, живём очень долго, ни одно столетие. Можешь представить, на сколько мне стало уже скучно здесь, – она рассмеялась молодым звонким смехом, – за всю мою длинную жизнь я лишь однажды встречалась с такой силой. Но она была слабее тебя. И это немного странно… – она задумчиво отхлебнула чай. Спустя несколько сигов вышла из оцепенения, – вот твой список.

Она протянула мне свиток пергамента с печатью.

– Что за список? – разворачивая пергамент, я удивилась написанному. Там действительно был список, но написан он был глаголицей, а я в этом не сильна. – Ну вот… Так не честно…

Она опять звонко засмеялась:

– Не переживай, Росина, всё наладится. Это список знаний, которые тебе нужно будет освоить. А также список магических и боевых практик, которые тебе пригодятся в битве с Мореной. Ну, и как мы теперь выяснили, твои первые занятия в Ведаре – это глаголица и иже с ней языки, на которых говорили твои великие предки. Даромир тебя проводит, познакомит с учителями и правилами, будет рядом с тобой до того момента, пока это будет необходимо. Поэтому не пугайся, ты не одна.

– Благодарствую, Моредола, – я встала и направилась к выходу, – пряники и правда не очень, но вот чай был отменный.

– Вот же… Ну вообще-то она права, – она хихикнула и за мной затворилась дверь.

***

Мы с Даромиром вернулись в большой зал. Здесь ничего не изменилось – пузыри плавали, как и прежде по воздуху. Было тихо и тепло, и только шелест маленьких крылышек эльфов нарушал тишину.

Мы направились к Древу, как вдруг забили колокола. Так громко и потрясающе красиво, что я остолбенела посреди зала от внезапности. Их нигде не было видно, но звон раскатывался по всему залу. Вдруг стало происходит невообразимое: некоторые пузыри медленно опустились на пол, чуть проседая, и из них стали выбегать разные существа, дети.

– Это ученики, – крикнул у меня над ухом Даромир, – сейчас большой перерыв, уроки окончены. Пойдём, я познакомлю тебя с первым учителем.

Мы пошли на противоположную сторону чаши, пробираясь сквозь толпу учеников. Какие они были все разные! Русалки, феи, кентавры, лешие, кикиморы, эльфы – кого здесь только не было! От пестроты вокруг зарябило в глазах. Я только и успевала уворачиваться от приземляющихся пузырей, из которых вновь и вновь выбегали дети. Все направились на выход, поэтому зал быстро опустел, колокола затихли и вновь наступила тишина, прерывающаяся лишь стрекотом крылышек и треском маленьких молний в облаках в центре зала.

– Необычные ощущения, – заклекотал грифон надо мной, – но ты привыкнешь со временем. Ты ведь не голодна?

– Нет, – соврала решительно я, – чай был очень сытным.

– Никогда не ври грифонам, – резко прошептал на ухо мне настолько неожиданно, что я отпрыгнула в сторону. Отпружинив от мягкого пола, прыжок мой был слишком сильным, и я отлетела прямо в стенку мыльного пузыря. Стена мягкая, как резина, но плотная. И холодная. Она откинула меня, как пушинку, обратно вперёд, и я по инерции направилась со всей дури прямо на Даромира, выставив руки перед собой.

– Берегись! – только и успела крикнуть, как оказалась в сетях мягких перьев его крыла. Он опять громко смеялся.

– Ну и лицо у тебя было!!! Просто умора!!! – он не мог остановиться, опуская меня мягко на пол.

– И ничего смешного! – я крикнула от досады, поправляя куртку, – Ты напугал меня!

Он успокоился немного, спустя пару минут. Потом наклонился ко мне ближе и тихо, глядя пристально мне в глаза, прошипел уже не так страшно:

– Никогда не лги грифону. Во-первых, для нас ложь подобна очень громкому и пронзительному звуку, такому, что уши закладывает, и от этого мы испытываем резкую и мучительную боль. Правда не долго, но неприятно.

– Прости. Я не знала.