Росхальде

Оба помолчали. Госпожа Верагут была озадачена и начала смутно догадываться о значении этого известия. Вероятно, он хочет бросить ее, вернуть ей свободу? Во всяком случае, это была первая серьезная попытка такого рода, и в глубине души она испугалась, что не испытывает при этом волнения, тревоги и надежды, не говоря уже о радости. Он еще может начать жизнь сначала, а вот с ней все обстояло по-иному. Да, с Альбертом ей будет легче, и Пьера она сумеет привлечь на свою сторону, но она станет покинутой женой и останется ею навсегда. Сотни раз она представляла себе такой исход, и он выглядел как освобождение, как избавление; но сегодня, когда мечта могла стать явью, это вызвало в ней столь сильное чувство тревоги, стыда и вины, что она пала духом и уже ничего больше не хотела. Лучше бы это случилось раньше, думала она, в пору раздоров и бурных сцен, до того, как она научилась смиренно сносить невзгоды. Теперь же было слишком поздно и бесполезно, это была всего лишь черта под прожитой жизнью, итог и горькое подтверждение того, что утаивалось или признавалось только наполовину, во всем этом не теплилось даже слабой надежды на новую жизнь.

Верагут все понял, внимательно глядя в напряженное лицо жены. Ему стало жаль ее.

– Надо попробовать, – примирительно сказал он. – Поживите спокойно вместе, ты и Альберт… да и Пьер, ну, скажем, хотя бы год. Я подумал, что тебя это устроит, да и для детей это наверняка будет хорошо. Они ведь оба немного страдают из-за того, что… что мы устроили свою жизнь не совсем так, как хотелось бы. Да и нам самим долгая разлука многое прояснит, ты не находишь?

– Вполне может быть, – тихо сказала она. – Ты, похоже, принял окончательное решение.

– Я уже написал Отто. Мне будет нелегко уехать от вас на столь длительное время.

– Ты хочешь сказать – от Пьера.

– В первую очередь от Пьера. Я знаю, ты будешь хорошо за ним смотреть. Я не жду, что ты будешь много рассказывать ему обо мне; но постарайся, чтобы с ним не произошло то, что произошло с Альбертом!

Она покачала головой.

– Моей вины в том нет, ты же знаешь.

Он осторожно, с неловкой, давно забытой нежностью положил ей руку на плечо.

– Ах, Адель, не будем говорить о вине. Во всем виноват я сам. Я хочу попытаться загладить свою вину, только и всего. Пожалуйста, сделай так, чтобы я не потерял Пьера! Он – единственное, что нас связывает. Постарайся, чтобы его любовь ко мне не стала ему в тягость.

Она закрыла глаза, как будто хотела защититься от искушения.

– Но ведь тебя не будет так долго… – нерешительно сказала она. – А он еще ребенок…

– Разумеется. Пусть им и остается. Пусть забудет меня, если по-другому не получится. Но помни: он залог, который я тебе оставляю. И помни: чтобы поступить так, я должен очень верить тебе.

– Я слышу, идет Альберт, – быстро прошептала она, – сейчас он будет здесь. Мы еще поговорим. Все не так просто, как ты думаешь. Ты даешь мне свободу, больше свободы, чем я когда-либо имела или хотела иметь, и в то же время возлагаешь на меня ответственность, которая будет очень меня стеснять! Дай мне время на размышление. Ты ведь тоже принял решение не в одночасье, позволь и мне подумать.

За дверью послышались шаги, и вошел Альберт. Он удивленно посмотрел на отца, натянуто поздоровался поцеловал мать и сел за стол.

– У меня для тебя сюрприз, – доверительно начал Верагут. – Осенние каникулы вы можете провести с мамой и Пьером там, где вам захочется, да и рождественские праздники тоже. Я на несколько месяцев отправляюсь путешествовать.

Юноша не мог скрыть своей радости, но он сделал над собой усилие и живо поинтересовался:

– Куда же ты едешь?

– Пока точно не знаю. Сначала я еду с Буркхардтом в Индию.

– О, так далеко! Один мой школьный друг там родился, кажется, в Сингапуре. Там еще охотятся на тигров.

– Надеюсь, что это так. Если мне удастся подстрелить тигра, я, конечно же, привезу его шкуру. Но главным образом я буду там заниматься живописью.

– В этом можно не сомневаться. Я читал об одном французском художнике, который жил где-то в тропиках, на острове в Тихом океане, кажется. Вот где, должно быть, великолепно.

– Я тоже так думаю. А вы тем временем будете развлекаться, много музицировать и кататься на лыжах. А сейчас я хочу взглянуть, что поделывает малыш. Не беспокойтесь, пожалуйста!

Он вышел, прежде чем кто-нибудь успел ему ответить.

– Иногда папа просто великолепен, – сказал Альберт, не скрывая радости. – Отправиться в Индию! Это мне нравится, в этом есть стиль.

Его мать с трудом улыбнулась. Душевное равновесие ее было нарушено, ей казалось, что она сидит на суку, который только что подпилили. Но она молчала, сохраняя приветливый вид; тут у нее был большой опыт.