Роско планета Анджела

За звуком собственного голоса Сван плохо расслышал какое-то постороннее шипение, как бывает, когда раскаленную полосу студят в лохани с водой. Он подумал, что ему показалось. Заходясь от боли в руке, он барахтался, силясь одновременно убрать капюшон, освободиться от нацепленного оружия и вытащить ноги. «Ступы» зарылись в рассыпчатом снегу.

Шипение повторилось, он слышал отчетливо. Оно нарастало, и в тот миг, когда странный тревожный звук достиг вершины, Свану удалось наконец убрать складки меха с глаз.

Разрика, шедшего впереди, видно нигде не было. Силуэт Озрика казался замершим в неестественной позе с растопыренными руками, и в одной зажат мешок. Что-то еще странное было в нем. Свет! — понял Сван. Из-за темной фигуры словно пробивался не яркий, но отчетливый рассеянный свет. Как будто спереди его освещает узкий направленный луч. Озрик отчего-то не шевелился. Казалось, он вот-вот упадет, так был наклонен набок.

Шипение превратилось в свист, и в горле у Свана застрял крик, как копье чапана в глотке. Контур Озрика озарило слепящее и тонкое белое пламя. Весь он вспыхнул, нелепо дрыгнув руками и ногами, взмахнув рукой наискось. Мешок с добычей излетел вверх… А в следующее мгновение ничего не осталось.

Сван отнял лицо от снега, в который уткнулся. Шипение и свист были у него за спиной. И они удалялись. Стремительно оглянувшись, он смог поймать изглядом только яркую светлую точку, ему даже показалось, что это подобно летящему кому снега. Но точка уменьшилась, вильнула раз-другой и скрылась в ночи. Она летела на уровне груди человека.

Сван не помнил, как он выбрался, как побежал к Городу. На местах, где были Разрик и Озрик, в снегу он видел две проплешины, как от костра. Но ни головешек, ни сажи. Он бежал, не чувствуя ни боли, ни усталости. «Ступы» он потерял. Временами ему приходилось пробираться глубже чем по колено. Он уже видел огни и зарево от больших светилен у городского края.

— Струи белого огня и шары горящего пара. Струи белого огня и шары горящего па… Губы шептали сами собой. Сван тоже часто приходил на рассказные вечера в дом бабушки Ки-Ту.

Ему оставалось пробежать до первого дома на Охотничьей шагов сто, когда за его спиной послышались шипение и свист.

…От Свана нашли половину туловища с ногами и предплечья от локтей. Все это, обнаруженное наутро, снесли в Управный дом. По виду затянутой жгутом изуродованной левой руки догадались, что охота была успешной, и Большой К. отправил три партии охотников искать место, но кроме умело ободранной туши они ничего не нашли. Не удалось также обнаружить ничего и на всех возможных путях возвращения троих удачливых добытчиков. Что со Сваном пошли близнецы Раду, было известно.

Ник Чагар попросил разрешения осмотреть оставшееся от Свана. Долго изучал местами обугленные, оборванные ткани.

— Я говорил, что уйду к Хижине сегодня, Карт. Если ты позволишь, я задержусь.

— Я сам хотел просить тебя об этом. Ты что-нибудь понимаешь? Это не чапан и не сиу, нет следов зубов.

Что это, какая чертовня?!

— Я задержусь, Карт. Иди домой, ободри Сиэну.

И пришли ко мне свою Солнечную.

3

Земля

Земля существовала всегда. День в ней сменялся ночью, поколение поколением, а Земля продолжала свой путь. У него не было начала и не будет конца.

Люди жили в чреве Земли счастливо и беззаботно, она согревала их, кормила и растила. Никто из населяющих ее созданий, от человека до малых сих, не причинял вреда другому. По всей Земле царил вечный мир. Множество правил своего дома живущие в нем соблюдали, не стремясь разобраться и понять, а лишь следуя инстинкту и вере в доброту к ним Земли. Эта вера никогда не бывала обманута.

Безоговорочно принимало человечество, что раз за разом отправлялась созревшая часть его во вновь открытые миры, неся искру земного разума в разумы иных рас. Переселенцы никогда не отбирались Землей в какую-то особую касту. Наоборот, Земля следила, чтобы каждая семья, каждый род участвовал в деле Земного пути хотя бы через поколение. Переселенцем мог стать почти всякий, осторожная жатва собиралась со всего поля подрастающих посевов. История Земли была историей Переселений.

Внутри Земли все оставалось неизменно, спокойно и счастливо, как и сто стандарт-лет назад, как и тысячу. Кое в чем постепенно менялись, впрочем, сами люди, приобретали новые качества и умения, но и это было заботой о них доброй Земли.