Росля

Оставалось уже 13 сек, до конца игры, Макс шел шестым. Обычно такие вещи не приветствуются, но тут надо было рисковать, наверняка будет возможность для броска, и это возможность будет именно у него, поскольку столб соперников уработался и явно не успевал за восьмеркой МГУ, а там как повезет, один черт ничья не устраивала. Воронков скинул мяч на ход, подплыть хотя бы на 6 метров, тогда можно наверняка вложиться, дадут ли? Вон Акимов дернулся, тоже передернул, подправил мяч под правую, жим брассом, 7сек до конца и 7 метров до ворот, пора. Стог брызг, руки блокирующих -по фигу, хороший выход и пробью поверх рук, ровно под перекладину, это была наработанная коронка. Чёрт, двое отплыли совсем близко к воротам поверх рук не получиться, стоят мертво, подняли руки, не попасть. Хитрее, как? Сзади накатывается столб армейцев, вышел, качнул не дергаются, молодцы, мастера, мать их. Положил на воду, 5 сек. жим чуть в сторону от столба, 3 сек. Игорь на 2х метрах, напротив штанги- оторвался от опекуна, отвал. Резко, кистью боковой с воды- ему в ладошку- точно, перевод в «уши» вратарю. Гол. 8-7 в 87 году Мы чемпионы. Росля опять нас вытащил.

Максим проснулся. Этот сон как хороший, давно любимый фильм периодически показывали ему, зачем, для чего? Макс не понимал, просто было приятно и комфортно в этом сне, он всегда хотел вернуться именно туда в тот 87й, в ту команду и услужливое подсознание давало эту возможность.

А потом был банкет в гостинице.

За праздничным столом подошел Росляков:

–спасибо, отличный пас, вложил как в копейчку.

–тебе спасибо Игорь, навряд ли я бы попал, ты вовремя отвалился.

– а я вот ухожу, -вздохнул капитан.

–куда уходишь? В Динамо или в ЦСК? –недоуменно спросил Максим.

– в Оптину.

–куда? Что это за команда?

–не команда, монастырь .

–?????? Зачем? Ты же в порядке, ну не любят тебя наше комсомольское руководство, да и бог с ними, наплюй, мы без тебя все разбежимся, оставайся, я буду тебе такие пасы каждую игру выдавать.

Игорь грустно улыбнулся: -пришло время послужить господу, понимаешь.

–– У каждого человека есть боль, у каждого есть страдания. Монахи – это возлюбленные Господни дети, мы русские сами не ведаем, почему Господь избрал нас хранить истину Православную.

-Мы не ведаем пути Божии, и для нас это закрытая тайна, запечатанная, может быть, даже навсегда.

-Даже, может быть, после смерти она нам не откроется. Но поскольку этот дар нам дан, мы обязаны его хранить и свято блюсти. А как и почему – это не наше дело.

– Каждый через свой крест должен пройти, иначе ничего не получится во внутренней жизни. Так вот.

–Ты что листаешь?

–Да вот свежий «Огонек», тут статья про одного художника из подмосковного Вороново, Константин Васильев. В интересной манере пишет.– Макс передал журнал Игорю.

–Да интересно, красиво, душевно, но не духовно,– ответил Игорь, возвращая журнал….

Максим резко подпрыгнул на кровати, душевно, но духовно, Игорь и этот шустрик, тоже самое сказал, про кого? Убить монахов…о ком он ?

–эй Стрельцов, -Макс подозвал лысого.

– слушай мне тут Аверин втирал, что монахов убить хочет, не знаешь где кого, за что?

–так он тоже хотел быть монахом, он же с Козельска, пошел в Оптину Пустынь, поработал там, да не сдюжил, а может и погнала его братия, сам видишь что он из себя представляет, -прошептал Эдуард,-вот он и затаил злобу, голоса у него, -еще более тихо прошептал лысый, показав пальцем в потолок.

Максим снова лег, не может быть вот это заморыш недоделанный хочет убить Игоря, нет, не может быть, он же псих, его и лечат от этих мыслей, понты…просто больное мстительное воображение…Сильные руки зацепили железную спинку кровати, пальцы сжали холодный металл, бицепс напрягся, в висках застучало.

Уже через несколько дней забылся случай в больнице, Максим успокоился, вернувшись в привычный мир. Но.

20 апреля 1993г. Ранний звонок разбудил Максима, звонил Михалыч.

–Игоря убили в Оптиной, послезавтра похороны, ты поедешь?

Неприятный холодок пробежал по всему телу, напомнив январь прошлого года, не может быть….неужели это тот шустрик….как его Коля, Коля…

Холодный апрель в Оптиной Пустыне пронизывал дождем, три свежие могилы зияли пустотой. Как же смерть меняет лица, борода на впалых бледных щеках сделала его взрослее, он погиб как солдат, а лежал как ребенок, ребенок Господа, призвавшего его к себе. Он был сильный, прежде всего духом, наделенный внутренним светом, как огонь, заключенный в лампе мог напоминать о себе и разгораться в нужный момент, когда он необходим. Мы снова были вместе, команда чемпионов, команда мужчин, слезы бессилия и скорби скатывались в непрогретую землю. Поцеловали в лоб, бросили по кому земли. Помянули рюмкой.

Кто то окликнул:

–Макс ты едешь? Все тебя ждем.

–Нет, я остаюсь.

Май 2020. Максим Чумаков.