Росс Полдарк

Сентябрь того года был омрачен смертью Чарльза. Доктор Чоук уже не меньше полудюжины раз ставил на нем крест, но старик не сдавался и кряхтел все лето, а потом, словно назло врачу, после самого благоприятного за весь год прогноза бухнулся в обморок и помер еще до его приезда.

Росс был на похоронах, а вот Элизабет и Верити отсутствовали из-за болезни. На церемонию погребения пришло много народа из деревень и с шахт, присутствовали и представители местного дворянства. Чарльз считался важной персоной в округе, и, в общем-то, люди относились к нему неплохо.

Службу провел кузен Уильям-Альфред. Страдая от понесенной утраты, он произнес проповедь, которую впоследствии все посчитали выдающейся.

Темой проповеди он избрал «человека Божьего».

– Что означают эти слова? – так он начал. – Быть человеком Божьим – значит взрастить в себе те качества, которые столь явно проявлялись во Христе: правдивость и честность, чистоту сердца, смирение, милосердие и любовь. Многие ли из нас обладают этими достоинствами? Можем ли мы заглянуть в свое сердце и увидеть там сии качества, которые необходимы как мужчине, так и женщине, чтобы иметь право называть себя человеком Божьим? В такие минуты, как эта, когда мы оплакиваем уход великого и достойнейшего человека, наступает момент, когда каждый должен заглянуть в свое сердце и укрепиться в своей вере. Справедливо будет сказать, что, провожая в последний путь нашего дорогого Чарльза Полдарка, мы прощаемся с Божьим человеком. Он был справедлив и ни о ком не сказал дурного слова. Со всеми он был добр и обходителен как истинный джентльмен. Он не был злым сам и не искал зла в других. Непоколебимый и бескорыстный, он являлся образцом для нас всех.

Уильям-Альфред продолжал в таком духе еще минут пять. На скамье у Росса за спиной кто-то всхлипнул. Он обернулся и увидел, как миссис Хеншоу, не стесняясь, сморкается в платок. Капитан Хеншоу часто моргал полными слез голубыми глазками, еще несколько человек тихо плакали. Да, служба и впрямь удалась. Она бередила душу и вызывала в воображении картины, полные величия и умиротворения. Но вот кого вспоминали присутствующие? Заурядного желчного старика, которого знал Росс, или какого-то святого из далекого прошлого? Или хоронили двух человек под одним именем? Один, возможно, являл себя людям вроде Росса, а другой – личностям глубоким и проницательным, например кузену Уильяму-Альфреду. Росс попытался вспомнить Чарльза таким, каким он был до болезни. С его любовью к петушиным боям и недюжинным аппетитом, с его вечным метеоризмом и пристрастием к джину. Тот Чарльз бывал щедрым и мелочным, он, как и все люди, был грешен, у него имелись свои достоинства и недостатки.

Где-то тут закралась ошибка. Ах да, это же особая церемония… Но самого Чарльза она наверняка бы позабавила. Или он вместе с остальными пролил бы горькую слезу над покойником?

Речь Уильяма-Альфреда подходила к концу.

– Друзья мои, возможно, мы далеки от явленного нам примера. Но в доме Отца моего много обителей, и для каждого, кто верует, всегда найдется место. Равенство жизни и возможностей не для этого мира. Блаженны смиренные и кроткие, ибо они узрят Бога. И Он в извечной своей мудрости оценит каждого из нас. Блаженны нищие, ибо они попадут на небеса по бедности своей. Блаженны богатые, ибо они попадут на небеса по щедрости своей. И в жизни иной сплотятся люди, и удовлетворены будут нужды каждого, и каждому воздастся по заслугам его. И всем дарована будет великая милость – молиться и прославлять Господа. Аминь.

Скрипнули виолы. Три музыканта у ступеней алтаря приготовились заиграть, хор дружно откашлялся. Сын мистера Тренеглоса разбудил отца.

В надежде повидаться с Верити Росс принял приглашение заехать после службы в Тренвит-Хаус, но ни Верити, ни Элизабет не спустились к гостям. Он задержался ровно настолько, чтобы выпить пару бокалов канарского, после чего выразил соболезнования Фрэнсису и отбыл домой.

Росс пожалел, что не поехал из церкви сразу в Нампару. В поведении скорбящих чувствовалось желание держаться от него подальше. На собственной свадьбе он успел многое обдумать, но все равно оказался не готов к такому приему. А следовало бы посмеяться – и над скорбящими, и над самим собой.

Рут Тренеглос, в девичестве Тиг. Миссис Тиг. Миссис Чиновет. Полли Чоук. Крякающие гусыни с этими своими социальными различиями и кодексом этики! Даже Уильям-Альфред с супругой были по отношению к нему немного сдержанны. Росс не сомневался, что они сочли его брак скандальным. Конечно, Уильям-Альфред, преисполненный благих намерений, подходил к пониманию семьи весьма и весьма серьезно. Джошуа не зря называл его «совестью семьи».

Старый Уорлегган держался холодно, но это еще можно было понять: он не забыл неприятный эпизод в суде. Да и отказ Росса передать дела шахты в руки Уорлегганов тоже мог сыграть свою роль. Предусмотрительный Джордж Уорлегган был сдержан в эмоциях.