Россия. 1917. Катастрофа. Лекции о Русской революции

Князь Евгений Трубецкой говорит примерно о том же. Из статьи «Новая земская Россия», напечатанной в конце 1913 года «Русской мыслью»: «Два новых факта в особенности поражают наблюдателя русской деревни за последние годы – подъём благосостояния и поразительно быстрый рост новой общественности. Улучшение техники, рост цен на рабочие руки, появление городской одежды (от черепаховых гребешков до калош и зонтиков) у крестьян. Всё это идёт параллельно с поразительным развитием сельской кооперации. И этот рост идёт не вопреки власти, а при её прямой материальной поддержке. Правительство не жалеет средств в помощь земству для всяких мер, клонящихся к улучшению крестьянского благосостояния… Совершается то, что в 1905 году казалось невозможным. Кооперативное движение происходит на почве совместной культурной органической работы интеллигенции и массы и протекает при благосклонном участии правительства, которое финансирует это сближение… Крестьяне действительно приобщаются к благосостоянию и собственности. Им есть чем дорожить и что охранять. Старый «пугачевский» социализм отходит в прошлое, в России создаётся основа для буржуазной демократии, опирающейся на крестьян-собственников». Вот ситуация русской жизни 1913 года.

То есть мысль о том, что от полной безысходности, нищеты, непролазного голода и невежества русский народ поднялся на революцию, абсолютно не соответствует действительности. Мы должны это понять. Это очень важный момент. Революция произошла не от невыносимых условий жизни, напротив, жизнь в России становилась всё лучше и лучше. И я не буду об этом говорить специально, но во время войны в деревне она стала ещё лучше, потому что закупали по хорошим ценам сельскохозяйственную продукцию для фронта, брали лошадей и коров на мясо тоже по очень хорошим ценам. За каждого солдата, ушедшего на фронт, семье платили большую пенсию. Никогда не жила так богато русская деревня, как во время Первой Мировой войны. Это совсем не то, что Вторая Мировая война, когда ничего не платили, брали, ничего не компенсируя, и т. д.

В предвоенное десятилетие начала XX века жизнь росла очень быстро, богатство росло. Даже если вы посмотрите на такую тяжкую вещь, как бунинская повесть «Деревня», – тяжкую, но правдивую, – 1909 год – дата написания, вы увидите, что в смысле материальном никакой катастрофы в деревне нет. Все живут довольно неплохо. Проблемы в другом. И вот эти «проблемы в другом» сейчас и появляются для нас. Интересно отвечает Трубецкому Илья Исидорович Бунаков-Фондаминский, публицист, канонизированный сейчас Православной церковью Константинопольского патриархата, еврей, ставший православным и погибший в 1942 году в Освенциме. В июне 1914 года он писал в журнале «Заветы»: «Подъём крестьянского благосостояния в связи с ростом земледельческой культуры и развитием крестьянской общественности, главным образом в форме кооперативной организации, – вот те глубокие социальные сдвиги русской деревни, которые так обидно почти не заметила наша городская интеллигенция… Именно за эти годы так называемой реакции и застоя в русской деревне, а следовательно, в основном массиве русского социального строя происходили сдвиги, значение которых для будущего страны должно быть громадным». Но «возможна ли такая быстрая трансформация психики и идеологии в русском крестьянине, ещё несколько лет тому назад так непочтительно относившемся к собственности… Бывают ли в истории такие внезапные социальные метаморфозы?»

То есть вы понимаете, звучит такая мысль, что всё очень здорово, богато, развитие очень быстрое, но успевает ли психика и сознание крестьян за этим экономическим рассветом и благоденствием? Действительно ли социалистическое по форме классовое сознание крестьян (я использую марксистский термин совершенно неслучайно) может измениться за считанные годы в буржуазное и общенациональное? Дело в том, что крестьяне, увы, ненавидели дворян. Они не могли простить им крепостного рабства, они им не могли простить рекрутчину. И по мере того как крестьяне освобождались от гнёта нищеты и необразованности и становились более просвещёнными и зажиточными, у них находилось больше времени подумать над всем этим. Ведь все эти предания не столь уж далёкого прошлого остались: как твоего дедушку забили насмерть на конюшне или затравили собаками, а твою бабушку помещик использовал как наложницу; «порой белянки черноокой простой и свежий поцелуй» – помните развлечения пушкинского Онегина? Все эти воспоминания не исчезали, но усиливались по мере того, как крестьяне, богатея и учась в школе, обретали собственное достоинство. И они желали раз и навсегда проучить своих былых «господ». Кроме того, по всеобщему убеждению крестьян, Царь несправедливо провёл ликвидацию крепостных отношений в 1861 году – слишком много земли оставил помещикам, слишком долго крестьян понуждали выкупать «их» кровную землю.