Россия 2015. Эпидемия

Из Орла выехали в двенадцать. Перед выездом из города заехали на барахолку, и сын и отец Колосовы, в сопровождении майора, отправились искать торговца, обещавшего достать фары для «Транзита». Торговец не обманул. Действительно, принес левую фару в сборе, а вместо правой предложил лампу и стекло. Стекло было, правда, не родное, но по размерам почти совпадало с фордовским. «Приспособите как-нибудь», – обнадежил он. Колосовы, согласившись с ним, взяли и то и другое. Немного отъехав от барахолки, остановились и поменяли фары. Теперь можно было ехать круглые сутки. На выезде из города постовой, на удивление, их не остановил, лишь проводив равнодушным взглядом их микроавтобус, с которого были сняты номерные знаки.

– Держи по указателю на Ливны, а потом на Воронеж, – сказал Колосов дочери, управлявшей автомобилем. – Воронеж объедем по объездной и дальше на Богучар.

– А может быть, из Воронежа на Борисоглебск и оттуда на Волгоград короче получится? – подал голос из салона Веретенников.

– Ненамного короче. Так мы попадем на трассу Москва – Волгоград. Я ее знаю как свои пять пальцев. Можно сказать, знаком с каждой выбоинкой. Столько раз довелось по ней ездить. Отвратительная дорога. Разбита вся в пух и прах. По ней быстро не поедешь. Лучше уж по Ростовской. Там мы будем держать среднюю скорость не меньше сотни и через десять-одиннадцать часов будем на месте. Если немного припозднимся, не страшно. Мы теперь со светом. Да и там нас будут встречать.

И по-прежнему ярко светит равнодушное солнце, раскаляя и плавя асфальт. Лента шоссе бежит вперед и упирается в горизонт. А по обеим сторонам дороги разделенные на квадраты ветрозащитными посадками непаханые поля, заросшие сорняком, полупустые городки и деревни, деревни, деревни… Изредка мелькнет, проносясь мимо, встречная машина, и снова впереди только пустынное шоссе.

Поначалу Виктор Петрович, нажимая на кнопки приемника, пытался настроить какую-нибудь станцию и послушать новости, но как назло кроме единственной станции, транслирующей разухабистую попсу, поймать ему ничего не удалось. Тогда он порылся в бардачке, вытащил оттуда несколько дисков и стал перебирать их.

– Поставь вот этот, – попросила Марина.

Она сидела рядом с Виктором, положив голову ему на плечо, расслабленная и мягкая, как кошка. «Зачем она это делает? – подумал он, – ведь все же видят. И дети… Впрочем, а что дети? Они уже достаточно взрослые, должны же понимать… в конце концов. Мы с ней свободные люди… Да, свободные. Не далее как третьего дня закопали ее мужа. Черт! Зачем мне все эти сложности?» Колосов вставил диск, и в салон полилась нежная, журчащая, как лесной ручей, музыка.

– Бога ради, Виктор Петрович, я вас умоляю, не нужно никакой музыки, и без того тошно, – взмолился Свирский.

– Это почему же не нужно? – возмутился майор. – Музыка человеку нужна всегда, во всех случаях жизни. Даже на похоронах музыку играют.

– Милейший Андрей Сергеевич, – Свирский был раздражен и с трудом сдерживал себя, – именно потому, что на похоронах играют музыку, я и прошу ее сейчас выключить.

– Анатолий Львович прав, не кипятись, Андрей, – Колосов обернулся к ним, как бы ненароком убрав плечо из-под Марининой головы, – действительно тошно. И музыка еще такая тоскливая, а веселая тем более была бы не к месту, – сказал он, выключая магнитолу.

– Мишенька, включите-ка лучше свой компьютер.

– По-вашему, получается, что смотреть на эти ужасы или читать про них в Интернете – это гораздо более соответствующее моменту занятие, чем просто слушать нейтральную музыку, – не унимался Веретенников. – У вас, Анатолий Львович, прямо какие-то мазохистские наклонности.

Но Михаил погасил спор, не дав ему разгореться:

– Не могу. Аккумулятор сдох. Ну, в смысле, разрядился, – пояснил он непонявшему Свирскому, – надо для подзарядки развернуть солнечную батарею. Вик, остановись, я ее скотчем прилеплю к крыше.

– Сорвет, – ответила та, даже не оборачиваясь.

– Не сорвет, я знаю как прилепить, чтобы не сорвало.

– Не остановлю. Все равно сорвет. Ерунду какую-то придумал.

На этот раз пришлось успокаивать спорщиков Колосову-старшему:

– Все, все. Успокоились. Развернешь батарею во время стоянки. После Воронежа где-нибудь сделаем короткий привал.

– Правильно, – поддержал майор, – покурить, оправиться в соответствии с уставом.

Вика хмыкнула:

– Ну и юмор у вас, товарищ майор. Казарменный.

– Какой же это юмор? Это правда жизни, – ответил Андрей.

Разговор не клеился. Все умолкли. И только слышен был шум ветра, врывающегося в открытое окно, шорох шин по асфальту и сытое урчание мотора. Марина опять пристроилась на плечо к Колосову-старшему и задремала. Сзади, в салоне, похоже, тоже все спали, убаюканные нудной дорогой.

***