Россия 2015. Эпидемия

– Оно никогда и не останавливалось. Гражданская война, если вы ее имеете в виду, развязанная большевиками в 1917 году, никогда не прекращалась. Она продолжается до сих пор. Красное колесо, как вы изволили выразиться, вращалось то быстрее, то медленнее, но никогда не останавливало свой ход. Гражданская война многолика. Она заключена не только в том временном промежутке, в который ее поместили историки, но и в искусственных голодоморах, коллективизации и индустриализации, подавлении крестьянских восстаний, в концлагерях и психушках, в победной стратегии наших великих полководцев – воевать «пузом», в расстрелах мирных демонстраций и митингов, в антитеррористических операциях и в террористических актах. К тому же имейте в виду, что война может быть не только горячей, но и холодной, как показал опыт XX века. Так что, эксперименты в социальной сфере и интенсивная промывка мозгов с помощью телевидения – это тоже проявления гражданской войны. ОНИ против НАС. И так – без конца.

– И кто же эти мистические ОНИ? – спросил Свирский. – Ведь с тех пор не одно поколение уже сменилось.

– В том-то и дело, что поколения меняются, а ОНИ сохраняют свою внутреннюю сущность, свое внутреннее единство и продолжают систематически уничтожать НАС.

– Так вы не видите ничего ужасного в том, что коммунисты снова захватили власть? – удивился Свирский.

– Начнем с того, что они ее никогда и не теряли. На мой вкус – так лучше иметь дело с явными коммунистами, чем с замаскированными. Они – ребята попроще, без иезуитства. – Колосов пожал плечами. – Да и кто такие нынешние коммунисты? Это самый нерасторопный, самый безынициативный, самый неудачливый, самый тупой отряд прежней КПСС. Те, кто в час «Ч» не сумел оторвать себе кусок. Так что, с ними полегче будет.

– Вы что, такой бесстрашный? – с издевкой спросил Свирский. – Совсем не боитесь? По крайней мере с теми была хоть какая-то жизнь, а с коммунистами может не быть никакой.

Колосов достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и протянул пачку Свирскому.

– Я не сказал лучше, я сказал легче. А насчет жизни… Какая это жизнь? Форма существования белкового тела… Можно бояться, когда знаешь, что перебоялся, а потом тебя ждет что-то хорошее. А в наших условиях – бойся, не бойся… один черт. Ведь ты им сейчас не нужен даже для того, чтобы тебя эксплуатировать. Им нужно только одно, чтобы ты побыстрей убрался с этого света, желательно не оставляя после себя потомства.

В пяти метрах от них, в тесном круге света свечи, прилепленной на край грубо сколоченного дощатого стола, сидели четверо и, как зачарованные, внимали блеклому голосу диктора, зачитывающего указы новой власти. Было во всем этом что-то нереальное, потустороннее. И в этой роскошной черной, бархатной ночи, и в примитивной, почти первобытной обстановке, и этом мерцающем мертвенным светом, чуде постиндустриальной эпохи, безапелляционно вещающем: «… отнять… отнять… отнять… не пущать… не пущать… не пущать…»

Колосов подошел поближе к столу, стараясь разглядеть часы в тусклом свете свечи.

– Ого, почти час ночи. Вы как хотите, друзья мои, но я отправляюсь спать. Андрей, устрой на ночлег Анатолия Львовича, – попросил он, направляясь в дом.

День не задался с самого утра. Тяжело поднимались, долго и неорганизованно собирались в дорогу. Все были как бы придавлены и дезорганизованы вчерашними новостями. Вдобавок подвел с фарами торговец с рынка. Хотя клятвенно заверил, что завтра фары точно будут. Но к чему они завтра, если они нужны именно сегодня. Когда к одиннадцати часам подъехали к перекрестку, от которого шла дорога к лаборатории, обнаружилось, что она заблокирована милицией.

– Проезжай, проезжай, – замахал палкой гаишник, когда они вознамерились свернуть на нужную им дорогу.

Колосов тронул машину, и микроавтобус стал удаляться от перекрестка.

– Анатолий Львович, здесь есть еще какая-нибудь дорога? – спросил он.

– Не-ет, дорога в хозяйство только одна, – ответил тот.

– Что же будем делать? – Колосов выглядел явно растерянным.

– Остановись, – скомандовала Марина, – сейчас я все разузнаю.

Она вышла из фургона и легкой походкой, слегка покачивая бедрами, направилась к милицейским машинам. Судя по всему, гаишники весьма благосклонно восприняли ее появление и даже вступили с ней в переговоры.

– Придется нам подождать, – сказала Марина, забравшись в фургон и устраиваясь в кресло, – туда губернатор проехал со свитой. Какие-то у них там важные переговоры с потенциальными инвесторами.

– И сколько это продлится? – поинтересовался Виктор.

– Они только что туда проехали, минут десять-пятнадцать назад. Ну, сколько обычно длятся переговоры? Может быть, час, может быть, два. Не знаю. – Марина пожала плечами.

– Черт возьми, – в сердцах выругался Колосов.

– Все, что ни делается, все к лучшему, – философски заметил Андрей. – Хороши бы мы были, если б приехали сюда на полчаса раньше.