Россия 2270 (СИ)

Мне ничего не оставалось, кроме того, как выполнить приказ. Было слышно, как на улице ведётся бой. Судя по звуку стреляли со всего, что было, в том числе с крупнокалиберных пулеметов и гранатометов. По нашему укрытию иногда прилетали пули, но, в основном, бой шёл немного в стороне. Мы простояли минут десять, после чего к нам завели Лену. Её так же поставили на колени возле нас, бросив в ее сторону фразу, что для неё есть отдельный вид разговора, однозначно намекая на изнасилование. Она ничего не ответила, но Борис, сидящий справа от меня, прошептал, что у них как минимум ничего не выйдет. Я мысленно усмехнулся, так как понимал, что сейчас мы всего лишь куклы в их власти, и без оружия и сил, мы не способны противостоять и шайке малолетних рейдеров. Ещё через какое-то время к нам забежал офицер броненосцев, это было ясно по его броне. Она была более массивной, имела крупные наплечники, обтекаемой формы, а также шлем, закрывавший всю голову, оставляя лишь широкую щель для глаз с двойным защитным стеклом. В такой броне можно было не бояться и снайперской пули в голову, так как она не пробила бы и половину брони шлема. Ноги также были защищены большими бронепластинами, с тяжелым механизмом наколенника, который позволял почти свободно шевелить ногой. Вооружен он был пулеметом калибра 7,62х54, крепившемся на специальную выдвижную лямку на броне, которая за счет натяжения компенсировала часть веса пулемета, но при этом не мешала его свободному перемещению. Чтобы носить такую броню офицеры надевали сначала её каркас, а затем отдельно крепились все остальные части снаряжения. При этом источник питания системы находился за спиной под основной броней офицера. В такой броне офицеры командовали боем непосредственно, участвуя в нем, но из-за габаритов, веса и сложности конструкции — они не были основной огневой мощью или щитом команды, который принимая огонь на себя, обеспечивая продвижение отряда. Появление такого персонажа в нашем укрытии означало, что сейчас будут важные команды.

— Мы не можем вытеснить их! Надо уходить, так как "Свет Науки" тащит сюда основные силы, а оружейники окопались за последним броневиком, в котором, скорее всего, и лежит нужный нам груз! — Прокричал он через свой шлем, а его голос был усилен динамиками, расположенными под шлемом.

— Так ведь осталось-то немного! — возмущенно воскликнул один из солдат.

— Я сказал назад! Отступаем и никаких обсуждений! — грозно крикнул офицер.

— А с ними что делать? — спросил наш охранник, легко пнув меня ботинком по спине.

— Берём с собой, а там посмотрим, — выходя из здания сказал командир.

Нас подняли и толкнули к выходу, от чего Лена упала, но её тут же подхватили и поставили на ноги. На дворе была кромешная тьма, и только трассера рассекали тёмное пространство. Нас вели куда-то в глубь старого города, потом мы свернули в сторону какого-то леса. На протяжении всего пути к нам присоединялись другие бойцы броненосцев, и буквально через десять минут их стало в три раза больше. Всего я насчитал троих офицеров, они шли впереди, обсуждая что-то. Мы все стали замерзать, так как ещё оружейники отобрали у нас часть верхней одежды, оставив только футболки и выпотрошив карманы брюк.

— У вас есть хоть какая-нибудь куртка, а то на смерть же замёрзнем, — едва слышно проговорила Лена. Она была вся бледная, будто вот-вот свалится без сил.

— Эй! Передайте офицерам, что пленному плохо, и они замерзли! — крикнул один солдат вперёд.

Ответа так и не поступило, и мы продолжили идти так. Спустя час пути отряд вышел на большую поляну в лесу, и было принято решение отдохнуть тут. Нас по очереди сводили по нужде в кусты, что было вовсе не лишним, а солдаты принялись ставить палаточный лагерь. На улице начинался рассвет, и повсюду слышалось пение птиц. Наслаждение природой прервал солдат, который взял Бориса на допрос к офицерам. Спустя пол часа забрали и Лену, в итоге я сидел один, стараясь не придавать значения головной боли, и боли по всему телу от множественных ушибов, пытаясь убедить себя в том, что всё хорошо, так как мы ещё можем дышать. Вскоре пришла и моя очередь идти на допрос. Я сильно волновался, но надеялся на скидку, ввиду того, что они были против оружейников. Но этот же факт и придавал странности ситуации, ведь обычно эти фракции не конфликтуют между собой. Меня привели в широкую палатку, в которой стоял раскладной стол, а за ним, на стуле сидел офицер, но уже без брони. Огромная куча металла стояла рядом в углу, словно в ней до сих пор кто-то есть. Офицер был с чёрными волосами и карими глазами. Борода была короткой и ухоженной, а на левой щеке был длинный шрам, который начинался у переносицы и заканчивался у нижнего угла челюсти. На вид ему было около тридцати пяти.