Россия 2270 (СИ)

Помню войну. Летали, бомбили, сбивали. Пропаганда работала так, что каждый был рад умереть за свою страну. Как наши, так и противники, но когда задавались вопросом почему идёт война, то тут ответ дать никто не мог. Началась, идёт. Вот и воюем, кто как может и умеет. Весь мир по уши в крови друг друга и многим это нравится. Всё изменилось с приказом рано утром. Это было 25.05.2032. Мы должны были сравнять с землёй город, в котором не было военных сил противника, а если и были, то немного и это не было необходимой мерой. Однако кто я такой чтобы спорить? Я сел в кабину и полетел. Нам не говорили какое оружие повесили, но я точно знал, что это что-то мощное, по крайней мере это было ясно из заданной высоты бомбардировки и скорости. Мы заняли эшелон. С высоты в 11 км и летя на скорости в 1200 км/ч мы сбросили свои бомбы. Город под нами вспыхивал яркими вспышками, а люди в низу гибли тысячами. Хотя для нашего правительства — это вовсе не люди, так грязь, тараканы, крысы. Сейчас вообще людей нет. Мы тоже не люди. Всё, что мы тут творим — нам ещё вернётся.

По результатам записки вынесен приговор — тщательно следить за поведением военнослужащего, а в случае чего — принять все необходимые меры. 05.08.2032.»

Я закрыл эту папку и отправил её к предыдущей. Многие документы были замазаны чёрным, но полоски легко можно было оторвать, однако сейчас на это времени нет. Передо мной до сих пор стоял вопрос о том, что тут произошло, раз они учинили бойню. Искать долго не пришлось и ответ словно сам попал мне в руки. Это был ежедневник того офицера, что был главным в этом отделе. Почерк у него был красивый, но было видно, что писал он со злобой, либо очень торопился.

«Ёбаная секретность не даёт мне возможности обсудить всё что происходит. Никому вообще не даёт. Все тихо сходят с ума, стараются держать себя в руках, но как это возможно, если тут такое происходит?! После ядерного удара 25 мая, нам ответили тут же. Системы ПРО[3] противника выдержали далеко не все ракеты, но наши пропустили ещё больше. Мы обменялись ещё ракетами на следующий день, после чего от страны ничего не осталось. Связь с правительством была на время потеряна, а когда восстановили, то дали чёткий план, что делать. Первым делом — деление людей на классы. Первый — здоровые, второй — больные, но с шансом выздоровления, а третий — едва живые люди, которых следует уничтожить. Мы сформировали отряды и начали заниматься этим, но в первую очередь у себя. Я старался ограничивать информацию и подстёгивать людей выполнять приказ, ради светлого будущего страны, ведь именно от нас сейчас оно зависело. Как бы, блять, не так. Мы лишь как псы выполняли приказ. Мы все заведомо мертвы. Радиация расползается по всему миру, и скоро не останется ни уголка без неё! Но это куда не шло. Вскоре солдаты стали противиться приказам, ведь убивать женщин, детей и стариков никто не хотел. А людей из первого класса почти не осталось. Мы их держали в убежищах и отдавали самое лучшее, ведь так требовало правительство. Потом пришла новость о самоубийстве солдата из-за того, что тому пришлось убить своего сына, 14 лет. Чёрт возьми, да я бы не смог убить своего сына. Это был не единственный случай суицида. Скоро ещё два солдата покончили с собой. Связь с правительством в конец оборвалась, и я неделю поддувал огонь в это пекло, словно через меха в кузнице. Дело шло хорошо, мы нашли много людей первого и второго классов. Но что с ними дальше делать? Держать их в убежище до тех пор, пока снаружи не станет лучше? Но там не станет. Народ перестал слушать меня. Все валится к чертям. На днях поругался с командиром одного из отрядов из-за того, что не отпускал в сектор, где предположительно могут быть его родные. Но это в 200 км от базы! Если они и там, то шансов, что они принадлежат хотя бы второму классу — мало. После этого он пошёл на задание с отрядом и пропал. Так поступило и ещё два отряда. Нас осталось мало, и я не понимаю почему мы тут до сих пор «работаем». Я вчера предложил всем закончить работу, и пойти кто куда хочет. Людей отпустить, нам их толком кормить то нечем. Майор Радионов был против, так как считал, что все должны служить родине. Я ему сказал, что это будет приказ, и он не имеет права его ослушаться. Меня поддержали другие офицеры, но мы пока отложили это вопрос.»

В ящике лежала ещё одна папка без надписей, без всего. Я открыл и достал лист.

"12.07.2034.