Россия белая, Россия красная. 1903-1927

Мы оказываемся в хвосте толпы. Поверив объявлению штаба белых, мы покинули город в числе последних его обитателей. Чтобы понять тяжесть ситуации, нам потребовался демонстративный проезд генеральши Шкуро. Из-за задержки мы не смогли найти в городе ни одной повозки, никакого транспорта. Примчавшись в гостиницу, мы поняли: бежать надо немедленно или не бежать вообще, наполнили дорожный несессер оставшимися у нас драгоценностями и ценными вещами, скатали в узел матушкину меховую накидку и мой запасной костюм. С этим грузом мы торопливо побежали по улицам, догоняя беглецов, среди которых идем сейчас в надежде на спасение. Мы едва убежали от красных.

Многие люди, столь же доверчивые, как и мы, попали в их лапы. Позже нам станут известны роковые последствия того невероятного обмана. Один наш знакомый, молодой офицер по фамилии Пфаффиус, сын бывшего статс-секретаря народного образования, бежавший в Кисловодск, поверил в выдуманную победу белых и не стал торопить с отъездом свою невесту, оставшуюся в городе. Он мирно идет с ней к ее родителям попрощаться. На нем форма. Повернув за угол, они наталкиваются на первое подразделение большевиков, входящее в город. Красные, узнав по золотым погонам офицера, бросаются к нему и убивают на месте. Его невеста падает на колени, умоляя пощадить молодого человека: ей отрезают голову.

В этот момент, не зная еще об этих фактах, мы радуемся, что вовремя покинули Кисловодск. Доносящийся до нас шум боя ясно дает понять, какой угрозе мы подвергаемся, и заставляет ускорить шаг. Мы радуемся оттого, что на дороге рядом с нами многие представители нашего круга.

Среди них, насколько помню: великая княгиня Мария Павловна, тетка царя, и два ее сына, великие князья Борис и Андрей; графиня Карлова, бывшая фрейлина императрицы и морганатическая супруга герцога Мекленбург-Стрелицкого, родственника императора; герцог Мекленбург-Стрелицкий, брат мужа графини Карловой, и вся семья графини; княгиня Багратион-Мухранская, светлейшая княгиня Голицына и еще одна княгиня Голицына (супруга князя Владимира) и многие другие.

Но всех уже охватили паника и эгоизм. Это напоминает ситуацию на тонущем корабле, разве что в смягченном варианте. А что, собственно говоря, как не пассажиров такого корабля, представляет это обезумевшее собрание аристократов?

У этих знатных особ проявляются низменные инстинкты; в минуту опасности они сами рвут связи, которыми так дорожили еще вчера. Сегодня каждый за себя! Эта перемена особенно заметна у тех, кого происхождение и жизнь совершенно не подготовили к испытаниям. Светлейшей княгине Голицыной, которой было тогда лет двадцать, повезло раздобыть большую повозку. Она расположилась в ней со своим ребенком, сидевшим на коленях у няни, и незначительным багажом. Мы с матушкой идем пешком немного впереди повозки и еще не видим ее. В какой-то момент, поскольку дорога немного освободилась, лошади прибавляют ходу, и повозка проезжает мимо нас. Узнав княгиню, я вскрикиваю от радости: я прошу у нее место на повозке для матушки, нисколько не сомневаясь, что получу его. Не то чтобы я рассчитывал на благодарность за услугу, оказанную мной ее мужу несколько дней назад: вполне возможно, что княгиня о ней ничего не знает. Но хотя они с моей матушкой не поддерживали особо дружеских отношений, все же были хорошо знакомы. Кроме того, княгиня почти на сорок лет моложе матушки. Однако эта молодая женщина отказывается предоставить нам место. Тогда матушка ставит на край повозки свою сумку; она довольно тяжела, а я не могу ей помочь, потому что сам несу чемодан и узел с вещами. Княгине, увидевшей ее жест, матушка говорит:

– Возьмите хотя бы мой несессер.

– Тогда моему ребенку не хватит места, – отвечает княгиня и сбрасывает сумку на дорогу.

Я подбираю ее, и мы продолжаем путь.

Мы продолжаем путь пешком и проходим двадцать четыре километра. Наконец-то мы вышли из зоны попадания шрапнели, которая вначале все-таки наносила потери нашим рядам. Что касается большевистских войск, то если в тот момент мы не понимаем, почему они не преследуют нас, чтобы перебить всех, позднее мы узнаем причину такого милосердия: красные, по большей части оборванные и голодные, едва ворвавшись в Кисловодск, принялись грабить виллы и гостиницы. Эти беспорядки, которые, как говорили, проходили с невообразимой жестокостью, задержали их и спасли нас.

Наконец пришла ночь, а с ней покой. Мы добираемся до горной деревни Тамбиевский аул, полностью принадлежащей казачьему помещику Тамбиеву. Это очень кстати, потому что матушка совсем выбилась из сил.

Казак Тамбиев открыл для беглецов свой дом. Собственную спальню он уступил великой княгине Марии Павловне, а комнату сына – двум великим князьям. Мы с матушкой располагаемся на полу в гостиной вместе с еще примерно сорока беженцами.

В шесть часов утра несколько казаков нашего хозяина разбудили нас. Белая армия, разместившаяся на ночлег неподалеку, просила поторопиться: красные приближались. Надо бежать дальше.