Россия без Петра: 1725-1740

Сын лютеранского пастора из Вестфалии, Генрих Иоганн Фридрих Остерман родился в мае 1686 года, получил хорошее образование в Иене и Эйзенахе. Приехав в Россию в 1703 году, он прошел путь от переводчика до вице-канцлера Российской империи. Это была на редкость успешная карьера, и Андрей Иванович был вполне достоин наград и чинов, обладая редкой работоспособностью, исполнительностью, умом, блестящим умением вести переговоры и составлять дипломатические бумаги. Отзывы современников об Остермане единодушны: умен, толков, подлинный мозг русской политики, но лжив, беспринципен, двуличен, способен на обман. «Король, наш государь, — пишет испанский посланник де Лириа, — пусть не думает, что Остерман совершенный человек: он лжив, для достижения своей цели готов на все, религии он не имеет, потому что уже три раза менял ее, и чрезвычайно коварен, но это такой человек, в котором мы нуждаемся и без которого не сделаем здесь ничего». Такого мнения об Остермане были все: и иностранные дипломаты (для которых он был единственным европейцем в русском правительстве), и российские монархи, и сановники (для них Андрей Иванович был крупнейшим специалистом и знатоком внешней политики и европейских «конъюнктур»).

Притчей во языцех были «дипломатические болезни» Остермана, поражавшие его в самые щекотливые моменты карьеры. Это проявлялось за столом переговоров, когда вице-канцлеру было нужно высказаться прямо и конкретно, а он вдруг «ощущал» начало приступа головной боли или рвоты. Эти симуляции повторялись так часто, что действовали только на свежих и особо впечатлительных людей. Дипломаты, ведшие постоянные переговоры с Андреем Ивановичем, пережидали «приступ» и потом как ни в чем не бывало вели разговор дальше.

Когда читаешь деловые бумаги Остермана, то бросается в глаза его изощренный ум, умение учесть, взвесить все обстоятельства, обезопасить себя от случайностей и ошибок. В целом для Остермана примечательно чувство дипломатического равновесия, способность к маневрированию. Цель политики России, по мнению Остермана, состоит в том, чтобы «искать всех в доброй склонности содержать, не поддаваться никакому амбражу» (подозрению). Так он поучал А. Г. Головкина, отправленного на общеевропейский конгресс в Суассоне — Камбрэ. О том же он писал и в Париж послу России князю Б. И. Куракину: «Наша система должна состоять в том, чтобы убежать от всего, ежели б могло нас в какое пространство ввести»¹¹. Это не означало, что Россия не должна иметь союзников и связывать себя различными соглашениями и договорами. Поиску самого приемлемого и выгодного России союза Остерман уделял в послепетровское время особое внимание.

В 1726 году Остерман составил подробнейшую записку под названием «Генеральное состояние дел и интересов Всероссийских со всеми соседними и другими иностранными государствами». В этом аналитическом документе он рассматривает все двух- и многосторонние связи России с европейскими и азиатскими государствами по состоянию на первый год после смерти Петра.

Остерман последовательно и детально разбирает отношения, сложившиеся у России с европейскими странами, подчеркивает все позитивные и негативные моменты. Из этого доклада становится очевидно, что рассчитывать на союзнические договоры с Англией, Голландией, Данией не приходится, что Швеция ослаблена и все дальше отходит от союза 1724 года. Остерман приходит к выводу, что нет перспектив ни русско-шведского, ни русско-прусского сотрудничества. Так, о Пруссии он пишет, что прусский король имеет «партикулярный интерес дружбу российскую искать для Польши», но не более того. Столь же определенный вывод сделан им и в оценке перспектив русско-французских отношений, бывших, как уже отмечалось выше, в центре внимания русской дипломатии до 1725 года. Франция, считал Остерман, может «интересам российским вспомогать при Порте и в Польше, но сей есть временный интерес, а не вечный».

В этом-то и состояла суть проблемы, волновавшей Остермана. Просчитывая возможные варианты развития событий в Европе, он искал такие долговременные взаимные интересы, которые могли бы обеспечить внешнеполитические успехи как результат совместных действий.

Методом сопоставления «польз», «опасностей», «генеральных интересов» он выявил в качестве такого союзника России АВСТРИЮ, или, как тогда говорили, «Цесаря», имея в виду, что австрийский император, одновременно — венгерский король, был формальным главой Великой Римской империи германской нации — конгломерата германских королевств, городов и территорий.

Австрия занимала одно из ключевых мест в европейской политике. Огромное государство, протянувшееся от побережья Северного моря до Сицилии, от Милана до Валахии, обладало крупным военным и промышленным потенциалом, ее император был авторитетнейшим властителем Европы. Австрийская империя всегда была на переднем крае борьбы с Османской империей, и без ее участия не решалась ни одна крупная внешнеполитическая проблема в мире.