Россия будет воевать

Следуя примеру нацистской Германии, режим усташей издал расовые законы по образу и подобию Нюрнбергских законов, направленные против евреев и цыган. Кроме них, врагами хорватского народа были объявлены и все сербы. Сербы, евреи, цыгане и хорватские антифашисты заключались в концентрационные лагеря и лагеря уничтожения. Тем самым режим усташей с проявлением крайней степени национализма, применяя на практике нацистскую расовую теорию, совершая преступления против человечности и геноцид, являлся хорватским вариантом германского нацизма.

Крупнейшим из лагерей был комплекс Ясеновац, в котором заключенных убивали с особенной жестокостью, причем убийства людей были поставлены на поток. Ясеновац был конвейером смерти. Наибольшее количество жертв было среди сербов. В Ясеноваце массово сжигали людей живыми или разделывали живых людей специальными ножами-сербосеками, крепящямися к руке (Усташи — Википедия).

Я не знаю, так ли происходил тот самый разговор, из которого малолетний Ратко Младич узнал о судьбе своего отца, но я почему-то вижу его именно так.

В те времена, когда маленький Ратко мог пить молоко или, возможно, яблочный сок, никаких усташей поблизости не было.

Усташи были далеко.

Их главарь — Анте Павелич умер в Мадриде в 1959-м году. А рядовые усташи, те, что работали серборезами, еще долго жили в Латинской и Северной Америке, куда перебрались с помощью католической церкви, которая так отблагодарила их за уничтожение православных сербов.

И за молчание.

В изгнании усташи без дела не сидели. Они работали на ЦРУ против СССР и стран Варшавского договора, участвовали в «антибольшевистских» организациях, создаваемых бывшими нацистами. Там они могли, кстати, познакомиться с женой бывшего президента Украины Виктора Ющенко — Кэтрин Клер Чумаченко.

Они выжили, они вырастили себе смену, и когда пришла пора, они вернулись.

Славко Лисица вспоминал о Младиче:

Однажды мы были на Проклянском озере, напротив усташеских позиций. Он говорит: «Лийо, плавки у тебя есть?» Мне не купаться, а есть хотелось, а Младич бух в воду — час на спине, час другим стилем. Хватит, кричу Младичу, рядом усташи, могут нас увидеть и начнут стрелять… Позже я поверил в то, что у этого человека удален страх. Позднее я просил его беречь себя, так как, если мы будем беречься, и Бог нас будет хранить… (Младич, Ратко — Википедия).

Славко не зря называл хорватов усташами. И дело было совсем не в хорватах. Ни Славко, ни Ратко ничего не имели против хорватов. Просто в Хорватию вернулись из дальнего изгнания, вылезли из своих нор усташи. Не только их потомки, но и они сами — уже старые и немощные физически, но все такие же опасные своей способностью ненавидеть, снова поддержанные Европой.

Россия в тот момент никого не могла поддержать. Россию корчило и ломало. В России к власти рвались старые союзники усташей — власовцы.

«Нас с русскими 200 миллионов», — говорили сербы и надеялись, что пролетят в небе с грохотом, переходя звуковой барьер, Су-27. Рыкая, сотрясая землю и оглядывая окрестности злыми красными глазами тепловых экранов, пройдут Т-90, выплевывая из длинных зеленых хоботов веское стальное свое презрение к Западу… Спрыгнут с брони далекие северные сербы, называющие себя «русскими», и не наступит ужас, не вернутся серборезы, не придется умирать.

А умирать пришлось.

Ратко в это время уже был взрослым и военным. И он выполнял приказы.

Он организовал блокаду Сараево, он штурмом взял Жепу.