Россия будет воевать

Богатство стало признаком правильного распоряжения собственной судьбой и свободой. Регулирующая роль государства в целях общего блага объявляется подавлением свободы. Когда любая власть выдавливается из общественного пространства, в обществе остается только одна власть — власть денег.

Эксплуатация человека человеком, таким образом, — это уже не постепенно устаревающий рудимент, подлежащий отмиранию, типа каннибализма или групповых браков, а священное право правильно распоряжающегося своей свободой по отношению к неправильно распоряжающемуся. («Если ты такой умный — почему ты такой бедный?»)

Перерожденный, переживший свою историческую актуальность либерализм начал снимать те запреты и обязательства, которые ранее человек на себя брал с целью освободиться от зависимости перед средой. Начала разлагаться традиционная мораль.

Парадокс, но, снимая с себя обязательства по отношению друг к другу, снимая запреты, человек все больше возвращался в свое «адамово проклятие» — с атомизацией общества, разрушением семьи, со все возрастающей зависимостью от внешней среды, которая изменила свою природу, когда график температур или магнитуда колебаний при землетрясении оказывают на жизнь человека не большее влияние, чем график котировок и стоимость фьючерсов.

Со все исчезающей способностью управлять своей судьбой, с пропадающим значением любви в отношениях.

С целью увеличения собственного ареала господства, а также лучшей эксплуатации трудовых и природных ресурсов либерализм выдвинул альтернативный проект развития человечества — уничтожение государств, уничтожение религий, уничтожение самого определения человек как понятия священного — и превращение его в такой же ресурс, как нефть или рогатый скот, с ценностью, измеряемой в денежных единицах.

Это уничтожение позиционируется как освобождение — снятие барьеров, запретов и обязательств. Единственный нюанс в том, что именно эти запреты и обязательства делают нас свободными людьми.

Я это все вот к чему. В связи с наступившим системным кризисом созданной на руинах Красного Проекта либеральной мировой системы у нас возникло окно выбора в какой-то мере сродни выбору Адама — срывать ли яблоко или не срывать. Как мы понимаем свободу: как запреты себе, освобождающие нас для чего-то нового и друг для друга, или как разрешение себе существовать без развития с целью друг друга потреблять?

И тут мало угадать правильный ответ. Надо еще на самом деле — практически — ответить.

Беспричинные инопланетяне и добрые вампиры. К особенностям передовой пропаганды

9 июня 2012

То, что Запад устроил в Северной Африке и на Ближнем Востоке, разрушив одного за другим, сначала Тунис и Египет, потом Ливию и теперь подкрадываясь к Сирии, мне по жанру более всего напоминает нечто из западного же кинематографа. «Битва за Лос-Анджелес», «Морской Бой», «Трансформеры» и другие произведения кинематографа, заточенные под интересы Министерства обороны США в области вербовки новобранцев.

Суть произведений примерно такова. Где-то в космосе находятся технологически превосходящие нас пришельцы, которые в любой момент, когда им главный ганглий заклинит, могут прилететь, сесть на небоскребы высокотехнологичной жопой, раздавить ею Великую Американскую Мечту, Страну Смелых и Свободных, а потом начать выкачивать из налогоплательщиков кровь, а из окружающего мира еще что-нибудь — например, воду. Но ни в коем случае не нефть, иначе у смотрящего это кино среднего американца могут появиться нежелательные ассоциации.

Мотивация у инопланетян при этом, как правило, отсутствует, и все их полеты и стреляние по небоскребам объясняются на уровне реплики абстрактной Марфы Фоминишны 95-ти годков от роду: «Им надоть, они и летають. А што они все расколошматили, так на то они и гумноеды-нехристи».

Инопланетяне, которые все крушат безо всякого смысла по инопланетянской своей тоталитарной природе, очевидно противопоставляются ВС США, которые громят все осмысленно и из лучших побуждений.

Это как бы взгляд на себя снизу. С позиции собственных жертв, но не пристально — чтобы не замечать мотивов, не акцентироваться на сходстве, не приводить зрителя к пониманию тех людей, которых, возможно, вот прямо сейчас бомбят.

При этом в качестве основного культурного продукта такого типа фильмов производится поведенческий стереотип, который укладывается в черепную коробку зрителя: «мы — оплот Свободы поэтому мы — Ценность и должны себя защищать», «вступайте в вооруженные силы Соединенных Штатов».

Это продукт, рассчитанный на молодого, физически здорового неудачника, способного к строевой службе.

Для другой целевой аудитории применяется другой прием — обучение лояльности. Тут замечательно работают девочковые фильмы про вампиров.

Вампир в этом жанре — образ элиты, которая прекрасно выглядит, долго живет, пользуется красивыми вещами, — и все это за счет прямого потребления обычных людей.