Россия дальше Енисея

Слова, что у меня в работе,
Не зря настояны на поте,
Как слово жатвы – слово хлеб

,Когда в ладони острый серп.
Как слово жеста – пантомима,
Когда театр во власти мима.
Слова, что принял по наследству,
Не зря в блокноте по соседству.
Что знал бы я о нашей речи,
Не будь она их местом встречи,
Не молвь таких имён она,
Как слово памяти – война.
С войною рядом – обелиск,
А с обелиском – слово Минск,
Блокады слово – Ленинград
И слово мужества – солдат.

«Фотографии близких…»

Фотографии близких
В довоенных виньетках:
Не у всех обелиски,
Как ни помни о предках,
Ознакомленных летом
Сорок первого года
С самым жарким рассветом
В жизни нашего рода.

«Прямоугольные консервы…»

Прямоугольные консервы
Я жду в ленд-лизовском пайке,
Пока отец мотает нервы
В борьбе с бандитами в тайге.

Я жду картофельных оладий,

Что мама бы ему пекла:
«С нуждою как-нибудь поладим,
Лишь весть бы от него была».

Я жду, как папин студебекер

Прижмётся к нашему крыльцу,
И жмых, мне заменивший крекер,
Как лакомство, отдам отцу.

«Послевоенного подростка…»

Послевоенного подростка,
Меня с авоськой требухи
В Москве и далее Подольска
Раскручивали на стихи
Под перебранку с матюгами
На городских колхозных рынках
В очередях за потрохами
Гражданки в ситцевых косынках.
И те дожди на огородах,
Когда мы, словно понарошке,
В дырявых щеголяли ботах,
Слоняясь в поисках картошки.
И голубятня, и приятель,
Что знал шпану на чердаках,
И фотоснимок о комбате
И им спасённых облаках
Строфы пернатою основой
Меня манили к высоте,
И высотой рождённым словом
Земной молился красоте,
И по законам королевства,
Где обитала детвора,
Играл в войну с друзьями детства
Послевоенного двора.

«Скелет автобуса – наследие войны…»

Скелет автобуса – наследие войны.
«Ты будешь за луну или за солнце?» —
На пустыре играют пацаны.
А всё же победили мы японца.

И помнится ещё: зимой вагон

Москва – Хабаровск. Мне четыре года.
На нижней полке караулю сон,
Его мне видеть больно уж охота.

А вижу наш фанерный чемодан,

Не расстаётся с ним в командировках
Мой папа – милицейский капитан.
Ещё гляжу на дяденьку в наколках.

С портретов, что он ловко рисовал,

В военном кителе и маршальских погонах
Генералиссимус нас тоже узнавал,
Кочуя с нами по стране в вагонах.

Торопится в Москву моя семья

Так, что за ней не поспевает солнце.
Мне хочется сказать вождю, что я
Был за луну и победил японца.

«Как часто и даже тогда…»