Россия и Англия. 50 лет – союзники, 450 лет – враги

Султан Абдл-Хамид лично по телеграфу обратился к королеве Виктории, прося ее посредничества в достижении перемирия, и его обращение было передано русскому царю, который ничего не ответил, отослав вопрос своим полевым командирам.

В конце декабря 1877 г. – начале января 1878 г. британский кабинет чуть ли не круглосуточно обсуждал ситуацию на Балканах. Королева Виктория заявила премьеру Дизраэли: «О, если бы королева была мужчиной, она бы пошла в армию и показала этим негодным русским, которым никогда и ни в чем нельзя верить на слово»^[103].

«В конце концов она в очередной раз пригрозила скорее “сложить с себя корону”, чем “терпеть оскорбительное поведение русских”. При этом она признала, что никогда еще не говорила так резко со своими подчиненными, как в случае с министром по делам колоний лордом Карнарвоном, который, по ее мнению, был слишком миролюбивым и постоянно предупреждал о возможности повторения новой Крымской войны. Воодушевленная британским львом, сообщала она своей старшей дочери, я “набросилась на него с такой решительностью и злостью, что он стоял передо мной и не знал, что сказать. А сказать он мог только то, что мы не можем действовать в мире так, как считаем нужным! О, англичане всегда останутся англичанами!”»^[104].

Дело кончилось отставкой членов кабинета, занимавших осторожную политику в отношении России – министра иностранных дел лорда Дерби и министра по делам колоний лорда Карнарвона. Однако Дизраэли с большим трудом удалось упросить лорда Дерби погодить с отставкой.

Королева задавала тон шовинистической компании, которая захлестнула весь остров. Как писал Кристофер Хибберт: «…ее [Виктории] настроение выражала популярная в то время песенка, написанная на злобу дня и исполняемая практически в каждом музыкальном зале страны:

  Мы не хотим войны, но если нас заставят, черт возьми, У нас есть корабли, есть воины и денег вдоволь, Мы били медведя раньше, и пока останемся истинными британцами, Русские не получат Константинополь»^[105].  

Турецкий же султан Абдул Гамид II, которого так рьяно лезла защищать королева, помалкивал и отказывался официально просить британский кабинет об отправке эскадры в Проливы, о чем его чуть ли ежедневно просил английский посол Лайард.

Тем не менее Дизраэли послал приказ командующему британской Средиземноморской эскадрой адмиралу Хорнби войти в Дарданеллы и идти прямо к Константинополю.

Адмирал Хорнби действовал оперативно, и шесть британских броненосцев, заранее сосредоточенных у Дарданелл, 2 (14) января 1878 г. вошли в пролив. Но, увы, флагманский броненосец «Александра» сел в проливе на мель. Хорнби пересел на другой броненосец, для охранения «Александры» был оставлен «Султан». А четыре броненосца – «Эжинкорт», «Ахиллес», «Свифтшур» и «Темерер» – вошли в Мраморное море. Но войти в гавань Константинополя Хорнби не решился, опасаясь реакции русских, то есть штурма Царьграда, и бросил якорь у Принцевых островов. В ответ русские заняли местечко Сан-Стефано в 25–30 верстах от стоянки англичан. Тогда эскадра по просьбе султана была отведена еще дальше – в Гемликский залив к Муданье, к азиатскому побережью Мраморного моря.

На снятие с мели «Александры» потребовалось свыше недели, и лишь 15 (27) января она вошла в Мраморное море.

Позже знаменитый британский адмирал Джон Фишер писал, что «эскадра адмирала Хорнби подвергалась огромному риску». Русские войска, действуя полевой и осадной артиллерией, могли без труда расстрелять в Дарданеллах британские броненосцы. Те же 6-дюймовые мортиры обр. 1867 г., которые в изобилии были в действующей армии, могли, действуя с закрытых позиций, пробить тонкие палубы броненосцев и пустить их на дно. Так, 29 апреля 1877 г. на Дунае у Браилова одного попадания 6-дюймовой мортирной бомбы оказалось достаточно для взрыва и гибели турецкого башенного броненосца «Люфти Джелиль».

Кроме того, русские могли использовать и орудия турецких фортов в Дарданеллах. В конце декабря 1877 г. – начале января 1878 г. турецкие войска были полностью деморализованы, и занятие русскими Дарданелл не представляло трудности. Но, увы, из-за трусости престарелого канцлера и колебаний императора драгоценное время было упущено.

Извещая русского посла графа Шувалова о решении послать эскадру в Проливы, лорд Дерби пытался его уверить, что это нужно исключительно для обеспечения безопасности проживающих в Константинополе англичан и их собственности от проявлений мусульманского фанатизма, и отнюдь не является враждебной России демонстрацией. В том же смысле высказался и британский премьер перед обеими палатами парламента и в сообщении великим державам, приглашая их последовать примеру Англии и также послать свои эскадры в Босфор.