Россия и Англия в Средней Азии

Худояр-хан видит в назначении к нему агента нашего нравственную для себя поддержку и, в видах собственных интересов, просил прислать «доброжелательного, надежного и справедливого человека; не только для пользы одних русских торговцев, но для пользы и выгоды всех торговцев и жителей». Вопрос об агенте уже не первый раз подымала сама русская администрация, но как только хан заявит свое согласие — так дело и откладывается в сторону. — То-же самое случилось и на этот раз, а между тем мы могли бы извлечь из этого обстоятельства не малую пользу.

Относительно границы он согласился на все, предъявленные ему желания, прося только скорейшего проведения пограничной черты в натуре. Спорные дела наших купцов с коканскими и все претензии их были разобраны и удовлетворены в присутствии г. Струве. По поводу удовлетворения за нападение на казаков отряда подполк. Деннета возникло было сначала некоторое противодействие со стороны враждебной нам партии, но потом дело уладилось при посредстве Мирзы-Хакима и хан выслал требуемую сумму (5000 р.). Радушный прием, сделанный нашему посланнику, приглашение посетить все важнейшие города ханства (Струве имел в виду определить их астрономическое положение), откровенный и дружественный характер переговоров — все это внушило нам еще большее доверие к политическому такту Худояр-хана, прекрасно понявшего ту роль, которая ему нами предназначена. Дальнейшие отношения наши к Кокану как бы теряют с этих пор характер внешних и походят скорее на домашния. Доверю, какое питает коканское правительство к нашей политической программе, проникает мало по малу и в сознание масс. Народ уже начинает понимать, что только при мирных отношениях к России и русским он может сохранить настоящее свое положение, созданное для него политическим тактом Худояр-хана. Лучшим доказательством прочности этого, сознания в хан и его народе служат празднества, устроенные в ханстве по случаю объявленного хану Высочайшего одобрения за верность его дружественным отношениям к России и за выдачу шахрисябзских беков. На торжественном обеде, данном в Кокане, собрано было множество народа — хан спешил поделиться царским благоволением со своими подданными «на радость друзьям и на страх врагам».

Такое полное подчинение коканского хана видам нашего правительства внушило генерал-губернатору мысль помочь Кокану овладеть территорией Кашгара. Мысль эта казалась тем заманчивее, что вместо двух соседей мы бы имели одного и в добавок нам преданного; однако-же нерешительность Худояр-хана помешала осуществлению этого плана. Вместо этого хан изъявил готовность просто быть только посредником между нами и Якуб-беком. Сношения его по этому случаю с кашгарским деспотом не повели сначала ни к чему, но нельзя отрицать, что оне имели некоторое влияние на решимость Якуб-бека сделать первый шаг для сближения с нами.

Кроме услуг политического характера хан коканский имел возможность неоднократно показать свою готовность служить нашим пользам и в других отношениях. Так в зиму с 1870 на 1871 год, когда после неурожая цены на хлеб поднялись до небывалых размеров и когда мы запретили вывоз его в Бухару, хан коканский, не смотря на дороговизну в самом Коканде, все-таки дозволил хлеб к вывозу в наши пределы. Летом же 1871 года и в течение 1872 хан принял на себя поставку провианта на войска, расположенные в Ходженте, Ура-тюбе и Нау по значительно пониженным ценам.

Желая показать, на сколько мы ценим такую услужливость, генерал-губернатор пригласил наследника коканского престола Сеид-Нуреддина, бека Андиджанского, посетить Ташкент, где принц и был почтен торжественным и почетным приемом. Теперь для окончательного подчинения нашему влиянию коканского ханства и низведения его на степень вассального владения мы должны неуклонно стремиться: 1) к водворению в Кокане нашего торгового агента; 2) к установлению контроля над назначением лиц на важнейшие должности в ханстве; 3) к устранению существующей ныне бековской полунезависимой, почти удельной системы управления и 4) к сокращению войск в ханстве до возможного предела и к низведению военной силы на степень простой полицейской стражи.

Меры эти тем удобнее провести в действительность, что сам Худояр-хан вполне сознает невозможность существования его власти помимо воли и поддержки России. Во время последнего востания киргизов летом 1873 года хан обращался в Ташкент с просьбою о помощи, но мы уклонились на этот раз от всякого вмешательства в дела ханства. Нет сомнения, что противоположный образ действий в связи с хивинскою экспедициею, значительно усложнил бы наше положение. Весьма возможно, впрочем, что выполнение нашей программы завлечет нас за пределы наших теперешних желаний. То-же самое может случиться и в том случае, когда Худояр-хана заменит другое лицо, а это, при непрерывных возмущениях в Кокане, легко может случиться — не сегодня — завтра.