Россия и Англия в Средней Азии

Никакие примеры для азиятских владетелей не служат в пользу. Так поражение Кокана, не только не смирило Бухары, но привело ее к такому поведению, которое вызвало войну 1868 г. Разгром Бухары, не только не побудил шахризябских беков исполнять самые скромные и законные требования наши, но даже такие ничтожные беки, каковы кштутский и магианский не задумались, без всякой нужды, поднять против нас оружие. Хива тоже не признавала нашей силы: радушие, с каким были приняты ею все недовольные самаркандским миром и начавшиеся происки в среде наших киргиз и за границей доказывают это. Все партизаны, прикрывавшие до тех пор свои разбои знаменем эмира, каковы Сыддык, Назар и т. п. и все изменники русскому делу, каковы корнет Атамкул ^{21} с братьями и, наконец, мятежный сын эмира, Катты-Тюря, нашли себе убежище в Хиве. Хан назначил всем им содержание, а Катты-Тюре; предложил звание хана всех, подвластных Хиве, туркмен, которые с радостию подчинились новому начальнику, не исключая и откочевавшего Ата-Мурада. Скоро, однакоже, эмир потребовал выдачи сына и Хива, поставленная между законами гостеприимства и требованием близкого и все еще опасного соседа, приняла среднее решение и предложила Катты-Тюре самому удалиться из ханства вместе с ним ушел было и Атамкул, но был захвачен посланною за ним погоней и, закованный в цепи, брошен на четыре месяца в яму.

В конце декабря 1868 г., к г. Алисону, английскому послу в Тегеране, явились два депутата от туркмен, рода Текке и Джемшиди, с просьбой о принятии их под покровительство Англии, в виду угрожающего положения России и постоянного движения русских вперед. Посол уклонился однако же от прямого ответа, под предлогом неимения на этот предмет инструкций, но, как кажется, это не помешало ему уверять депутатов, что русские не посмеют идти за Аму-Дарью, и посоветовать туркменам составить союз. Указав им на необходимость соединения всех народов, живущих по левому берегу этой реки, начиная с Хивы, он посоветовал также склонить на свою сторону сильный род Ирзари, считающей до 50,000 кибиток и, как средство к этому, рекомендовал привлечь к делу, посредством подарков, Сеид-Кули-бия, одного из главных родоначальников этого рода.

Эти переговоры совпадали, как видно, и по времени и по цели, с переговорами соседних нам ханств касательно составления мусульманской коалиции против нашествия христиан. Сведения о деятельной переписке эмира с Алтышаром, Коканом, Шахрисябзем, Хивой и Авганистаном стекались со всех сторон; однако же коалиция, на этот раз, не состоялась, но за то ободрила Хиву к боле решительным действиям. С весны 1869 г. началась и активная роль этого ханства по отношению к России: вводившиеся у киргизов оренбургского ведомства новое положение, зловредно перетолкованное султанами и уфимскими муллами, возбудило против себя общее неудовольствие киргизов, выразившееся известными беспорядками в Тургайской и Уральской областях, которыми и воспользовалась Хива, ни мало не медля.

В соседство с так называемыми «оренбургскими киргизами», к которым причисляются и адаевцы, мы стали еще 300 лет назад, с покорением Астрахани. В 1730 году киргизы признали себя нашими подданными, по подданство это было чисто номинальное и требовалась особенная настойчивость оренбургских губернаторов, чтобы учредить здесь власть России и сделать эту власть не только воображаемою, но и действительною. Адаевцы, благодаря своей отдаленности и малодоступности, дольше всех оставались вне нашего влияния. Они упорно отстаивали свою независимость и скорее склонны были подчиняться единоверной им Хиве, имевшей к тому же все средства удерживать их в повиновении. Нередко случалось, что роды, кочевавшие по близости наших фортов платили дань и нам, и хивинцам. Не далее как в 1870 году, хивинские зякетчи (сборщики податей) свободно разъезжали по аулам и собирали зякет, тогда как ни один из русских начальников, ни даже сам султан-правитель западной части области оренбургских киргизов — непосредственный начальник адаевцев — не смели показываться среди их кочевьев. Ежегодные объезды участка султаном-правителем, несмотря на конвой из 150 казаков, никогда не касались степей, где хозяйничали адаевцы. Крайним пределом объезда была р. Эмба — тут и следует считать границу нашего действительного влияния. Казачий конвой, как видно, не придавал султану особенной уверенности... Это и понятно, если вспомнить, что казаки иногда нисколько не мешали киргизам расправляться с этими султанами и придерживались во время свалки принципа невмешательства!

Как бы то ни было, но факт несомненный, что когда другие киргисские роды успели уже, благодаря соседству с нами, усвоить некоторую степень гражданственности и порядка — адаевцы остались прежними дикарями.