Россия и Ближний Восток. Котел с неприятностями

Российская политика, в отличие от советской, перестала использовать силовые сценарии и попытки финансового давления, исходя из ограниченности ресурсов и изменения внешнеполитических задач: Москва более не претендует на статус сверхдержавы. Говоря попросту, воевать на уровне, который необходим для достижения сколь бы то ни было заметных результатов за пределами собственных границ, Россия не может – делать это ей некем и нечем. Особый вопрос, в какой мере она может делать это в пределах границ, в том числе – может ли она без применения ядерного оружия противостоять Ирану или Турции в случае конфликта с этими государствами. Это же касается эффективного противостояния исходящему из региона наркотрафику и исламистскому терроризму. Повторим еще раз: вследствие понимания руководством страны сложившейся ситуации, Россия придерживается политики минимальных осложнений с соседями и «равноудаленности» от региональных конфликтов. Именно это заставляет ее поддерживать отношения с Ираном, не входя с ним в антизападный союз, но сотрудничая в борьбе с афганским наркотрафиком. Присутствовать в качестве наблюдателя в Организации Исламская конференция. Дистанцироваться от участия в свержении правящих режимов в Ливии и Сирии и осторожнее стран Запада высказываться в отношении «арабской весны». Сотрудничать с Западом в транспортировке военных грузов для контингента, воюющего в Афганистане и пытаться инициировать его активность в борьбе с производством и распространением афганских наркотиков. Пытаясь сохранить уровень военно-технического сотрудничества с Индией, налаживать политические контакты с Пакистаном. Не слишком демонстративно, но последовательно противостоять попыткам радикализации российских мусульман извне. Поддерживать ровные отношения со странами арабского мира, позиционируя себя как страну, лояльную к исламу – в том числе за счет активной поддержки хаджа. Демонстративно голосовать в ООН за создание палестинского государства, воздерживаясь от обременения себя финансовой поддержкой ПНА и ведя вялотекущий диалог с ХАМАСом. Устанавливать прочные отношения в сфере безопасности и борьбы с терроризмом с Израилем, помимо прочего, опирающиеся на безвизовый режим. Бороться с сомалийскими пиратами в акватории Индийского океана и участвовать ограниченными воинскими контингентами в региональных миротворческих миссиях ООН. Восстанавливать в полном объеме сотрудничество с усиливающейся Эфиопией и проводить активную политику в других странах Африки. Разумеется, эта политика далека по своему уровню от долгосрочной глобальной деятельности Китая или энергичных до лихорадочности действий Турции и Ирана. Связано это не только с нехваткой средств и нежеланием повторять ошибки Советского Союза, но и с элементарной нехваткой кадров. Еще большей проблемой для России – не меньшей, чем для стран Запада, но не сопоставимой с тем, что демонстрируют претенденты на роль региональных и глобальной сверхдержав, является слабая координация звеньев государственной системы.

Формально российские госкорпорации и ведомства действуют согласованно, в рамках регламента и прописанных в бюрократических канонах процедур. Де-факто слабая мобильность, медлительность, незаинтересованность в конечном результате, нежелание брать на себя ответственность, волюнтаризм высшего и фаворитизм среднего управленческого звена, системная и личная коррупция – отличительные черты российских проектов на БСВ. Это относится в равной мере к экономическим, политическим и военно-техническим программам. Непрофессионализм, склонность к воспроизводству штампов и теорий советских времен, готовность поступиться государственными интересами ради корпоративных или личных дополнительно осложняют продвижение российских интересов в регионе. Менеджеры старой школы играют в государственной элите все меньшую роль. Сменившие их управленцы зачастую слабо подготовлены и не имеют практического опыта, даже при наличии формально лучшего образования. В то же время в стране – в первую очередь в частном бизнесе появились профессионалы, имеющие опыт работы в международных корпорациях мирового уровня. Именно они, в случае получения полномочий и возможности работать с нужной степенью свободы, могут извлечь пользу из российского присутствия в регионе – или хотя бы минимизировать ошибки, которые Россия может сделать и делает в условиях быстрого изменения там ситуации.