Россия и Европа

В 1988 г. культурный мир отмечал юбилей книги, ставшей значительным явлением в философской литературе нашего века: 70-летие со дня выхода первого тома "Заката Европы" Освальда Шпенглера. Вновь возникший интерес к творчеству немецкого мыслителя, яркого представителя некогда популярного на Западе философского направления, известного под названием "философии жизни", высветил не только сильные стороны его труда, вынесшего суровый приговор современной западной цивилизации за её голый техницизм и отсутствие животворящих органических начал, но и вторичность многих положений автора "Заката Европы". Так, известный английский исследователь Дж. Уолден, выступая в Чикагском университете, говорил о существовании другой книги, появившейся в России еще в конце 60-х гг. XIX в. и во многом предвосхитившей книгу Шпенглера: "Освальд Шпенглер сказал, что западная цивилизация превратилась в простой комплекс методов и орудий, что у нее нет души. За пятьдесят лет до него Николай Данилевский говорил очень похожие вещи и предлагал добыть недостающую душу из русских национальных корней. Можем ли мы надеяться на то, что Россия... вдохнет новую жизнь в нашу больную культуру?" [1]

Оставим на время вопрос английского ученого и обратимся к фактам. Они со всей определенностью свидетельствуют о том, что выдвинутая Н. Я. Данилевским в книге "Россия и Европа" теория "культурно-исторических типов" оказала исключительно большое влияние на современную западную философию культуры. Написанная 120 лет назад, книга Н. Я. Данилевского не канула в Лету, но продолжает свою жизнь - правда, не на родине автора, где идеи славянской самобытности сгорели в огне политических и социальных катаклизмов начала XX в., а на Западе, по-своему распорядившемся наследием Н. Я. Данилевского. После Октябрьской революции автор "России и Европы" воспринимался там уже не в пугающем ореоле панславистских идей, а гораздо спокойнее и потому объективнее - в качестве основоположника получившей признание теории множественности и разнокачественности человеческих культур. (Хотя, разумеется, ряд "советологов" не мог удержаться от соблазна подойти к труду Н. Я. Данилевского с политико-идеологическими мерками, о которых в свое время хорошо написал Ф. И. Тютчев:

Давно на почве европейской,

Где ложь так пышно разрослась,

Давно наукой фарисейской

Двойная правда создалась:

Для них - закон и равноправность,

Для нас - насилье и обман...

И закрепила стародавность

Их, как наследие славян.)

В целом же, как было сказано, к труду Н. Я. Данилевского на Западе ныне преобладает взвешенный, объективный подход. В современной западной философии и социологии культуры имя Данилевского упоминается первым в ряду таких мыслителей, как О. Шпенглер, А. Тойнби, Ф. Нортроп, А. Шубарт, П. А. Сорокин, объединяемых общим критическим отношением к европоцентристской, однолинейной схеме общественного прогресса. Автору "России и Европы", переведенной на несколько европейских языков, посвящено множество статей в самых престижных научных изданиях Западной Европы и Америки, он объявляется "пионером", заложившим популярный на Западе подход пространственно-временной локализации явлений культуры. Именно так был оценен в 1964 г. вклад Н. Я. Данилевского Международным обществом сравнительного изучения цивилизаций. По-иному сложилась судьба наследия Данилевского на его родине, в России, где с 1895 г. его капитальный труд и другие произведения ни разу не переиздавались, а имя было предано забвению.

По словам известного русского философа и публициста, современника и друга Данилевского, Н. Н. Страхова, автор "России и Европы" принадлежал "к тем, кого можно назвать солью земли русской, к тем неизвестным праведникам, которыми спасается наше отечество"[2]. Думается, можно согласиться с этой оценкой личности Данилевского, данной Н. Н. Страховым, жизнь и литературная деятельность которого оказались тесно связанными с жизнью автора "России и Европы" и судьбой его литературного наследства. Как и Данилевский, Страхов относился к тесному кругу людей (по определению В. В. Розанова, к "кучке гонимых"), которые в условиях быстрого превращения России в буржуазное государство - и как следствие этого прогрессирующей "порнофикации русского общества" (К. К. Толстой) - оставались "верными заветам, смыслу и духу земли русской"[3]. Н. Н. Страхову принадлежит и заслуга написания первой и единственной биографии Н. Я. Данилевского, к которому, по свидетельству В. В. Розанова, он "был привязан как к типично собравшему в себе светлые народные черты: ясный ум и твердый, открытый характер"[4].

В письме к Л. Н. Толстому от 13 июня 1886 г., написанном спустя полгода после смерти Данилевского, Н. Н. Страхов дал следующую краткую характеристику жизненного пути своего друга: "Жизнь эта была очень трудная, очень полезная, очень счастливая и очень скромная"[5]. Проследим обстоятельства этой жизни.