Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята — Дон Жуана Персидского

Когда на западе мы были тщетно заняты подавлением восстаний, стараясь вернуть провинции под контроль царской власти, на востоке, в Хорасане, также царила анархия. В Герате, как мы уже отмечали, юный принц Аббас был номинальным правителем, а вся власть в провинции в то время полностью находилась в руках Аликули-хана. В Мешхеде правителем был Муршидкули-хан, явный враг и соперник Аликули-хана, и, хотя Мешхед отстоял от Герата на 100 лье, каждый из этих людей демонстрировал свое полное пренебрежение к другому. Теперь оба двинулись, чтобы разрешить свой спор в сражении, в котором у Муршид-кули-хана было 12 тысяч всадников, а у Аликули-хана — 20 тысяч. Они так жаждали драки, что, едва увидев друг друга, тут же бросили своих людей в битву. Это была одна из самых жестоких битв, когда-либо имевших место в этих краях, и хотя по численности войск Муршидкули-хан уступал своему сопернику, но его войска были лучше дисциплинированы, что обеспечило им успех; Аликули-хан был наголову разбит, и принц Аббас оказался под властью Муршидкули-хана. Как было уже разъяснено, со смертью принца Хамзы оба его совершеннолетних сына, лишенные отца, не считались способными на наследование [трона своего деда, слепого царя]. Наследником всего царства Персии стал принц Аббас, который, как мы только что видели, находился под опекой Муршидкули-хана. Вести о смерти принца Хамзы и восстаниях в западных провинциях всего лишь недавно дошли до Хорасана, но Муршидкули-хан, одержав полную победу над Аликули-ханом и имея на своей стороне принца Аббаса, находящегося при нем в Мешхеде, полагал, что опасаться чего-либо в ближайшем будущем у него нет никаких оснований.

В Казвине ханы и знатные придворные, подавленные развалом царства, собрались на совещание и решили направить посла к принцу Аббасу, умоляя его светлость прийти к ним и обещая публичное признание его прав на царство, кроме этого, они указали, что малейшая задержка в прибытии была бы пагубной для государства, так как его отец, будучи слепым и старым, уже совершенно неспособен править и его нахождение во главе дел является помехой для нормального правления и гибельно для государства. Когда послы прибыли и изложили все откровенно перед принцем Аббасом, он, решительный в действиях, тотчас с небольшим эскортом выехал из Мешхеда в Казвин, приказав Муршид-кули-хану следовать за ним с большой армией. Как только во дворце в Казвине узнали о приближении принца Аббаса — к городским воротам вышли все жители, чтобы приветствовать его: ханы и беки, а также находящиеся при дворе командиры немедленно поспешили к дому, где остановился принц, так что едва ли хоть кто-то остался в услужении слепого старого царя. Все выразили свою преданность принцу, бывшему на заре юности, признавая его своим государем и повелителем, и поистине, как говорится, все, что ново, нравится. Было много совещаний, созванных главными придворными и ханами. Пришли к соглашению, что все должны объединиться и помочь правительству, предав забвению вражду и соперничество с тем, чтобы положить конец гражданской войне, приносящей гибель государству: уже много голов было снесено, и бесчисленны были жертвы враждующих сторон.

Итак, было решено сложить всем оружие войны, объединиться, а врагам примириться и стать друзьями. Затем группа придворных с торжественными выражениями почтения и подчинения отправилась к старому слепому царю во дворец и с двадцатью восемью его ханами и командирами, неотлучно находившимися при нем, явились к принцу, после чего старый царь обнял своего сына и вручил ему скипетр и корону империи. Потом все присутствующие признали принца своим царем и повелителем, оказывая почитание целованием его руки, и Аббас-мирза принял титул шаха — ибо «шах» по-персидски значит «царь». Новый монарх принял на службу гвардию из 12 тысяч грузинских вероотступников (ставших мусульманами) и приступил к реформам в области военной и гражданской администрации, хотя в это время ему было не более пятнадцати лет. Наконец воцарился мир, а благоразумие шаха и расположение к нему были такими, что все властители провинции выразили ему покорность, а соседние властители засвидетельствовали свое почтение.